– …Хорошо известный адвокат по уголовным делам Фрэнк Кронауэр, который сообщил нашему коллеге, Мэтту Ларедо, что его клиент совершенно не виновен и до сих пор подвергается нападкам со стороны полиции.
На экране возникло видео с Фрэнком Кронауэром крупным планом. Он выглядел намного лучше меня на том фото. Признаться, не просто лучше, восхитительно: выражение сердитое, но сдержанное, лицо умное и располагающее к себе; волосы аккуратно уложены, что особенно важно на телевидении.
– Нет никаких сомнений в том, что обвинения, выдвигаемые против мистера Моргана, ложны, – говорил он. – Доказательства были сфабрикованы с самого начала. Моего клиента не просто обвинили в том, чего он не совершал, но и без каких бы то ни было оснований незаконно продержали в изоляторе! Кроме того, один полицейский отделения Майами-Дейд нанес ему телесные повреждения.
Тут камера переключилась на журналиста Мэтта Ларедо – молодого человека с чудесными каштановыми волосами и очень серьезным взглядом.
– Мистер Кронауэр, – заговорил паренек красивым тенором, – вы хотите сказать, что на вашего клиента напал полицейский?
И снова в кадре Кронауэр.
– Вчера вечером до встречи с полицией он был в полном порядке, а вернулся с огромным синяком на лице. – Губы его искривились в многозначительной улыбке, восьмой по счету в списке поддельных улыбок. Меня охватил такой восторг, что я едва не пропустил мимо ушей его следующие слова: – Уверен, полиция скажет, что он сам себя ударил. Но в этот раз у меня есть свидетель, видевший это собственными глазами. Виноват во всем тот самый съехавший с катушек коп, который ранее угрожал моему клиенту.
Мэтт Ларедо поспешил вмешаться:
– Где же ваш клиент сейчас? Мы можем с ним поговорить?
Кронауэр снисходительно на него взглянул.
– Разумеется, нет. Мистер Морган опасается за свою жизнь и предпочитает на публике не появляться, и я его опасения разделяю. – Кронауэр, для большего драматического эффекта, выдержал паузу. – Ему угрожает. Полицейский. А еще кто-то… кто-то взорвал его машину.
Мэтт Ларедо с делано изумленным выражением покачал головой. Классная прическа и отличные актерские способности: он сделает хорошую карьеру на ТВ, это точно.
– Мистер Кронауэр, вы хотите сказать, что это бомба – дело рук полицейского?
Кронауэр скорчил такую первоклассную гримасу, что без труда обошел Ларедо в мастерстве: смесь циничной насмешки с отвращением и праведным гневом.
– Сами делайте выводы, – сказал он мрачно. – Я обвинять никого не берусь. Но угрозы имели место, как и взрыв бомбы. А для кое-кого из полицейского департамента будет очень выгодно, если Декстер Морган не сможет давать против них показания.
На экране снова возник Мэтт Ларедо, стоявший на фоне обгоревших развалин моей последней гостиницы и остова взорванной машины.
– Анита, судя по всему, однозначная история тройного убийства превращается в дело грандиозного масштаба, в котором замешаны коррумпированные полицейские. Возникает вопрос: как далеко это зайдет? И как же теперь доверять полицейским? Даже если не брать в расчет слова Фрэнка Кронауэра, вопросов остается немерено… – Три долгих секунды Мэтт Ларедо серьезно смотрел в камеру, а потом на экране вновь появилась суетливая блондинка в студии.
– Спасибо, Мэтт. Хочу напомнить, что на данный момент в расследовании взрыва уже участвуют федеральные органы, хотя о терроризме пока речи не идет. Похоже, ФБР тоже не доверяет полиции Майами. – Картинка за спиной у ведущей сменилась на изображение дельфинов в воде, и она, едва выдержав паузу, продолжила говорить: – Еще одна трагедия коснулась берегов Южной Флориды: одиннадцать гринд[46] выбросило на сушу неподалеку от Эверглейдс-Сити. Дебби Шульц продолжит с места происшествия…
Даже глядя на Дебби Шульц, было сложно тревожиться о несчастной судьбе парочки гринд, когда у бедного Декстера дела в сто крат хуже. Я выключил телевизор. Жаль, а ведь у Дебби была чудесная прическа. Кто знает, может, я увидел бы, как ее волосы развеваются от легкого ветерка…
Ладно, лучше сам причешусь. К тому же кофе был готов. Потягивая его, я старался не злорадствовать, но пару раз все равно ухмыльнулся. Кронауэр прекрасно выступил. Он стоил каждого пенни, которого я ему не платил.
О чем тут говорить – после его слов я и сам решил, что я бедная-несчастная жертва злых и продажных копов. Нет, в этом случае именно так и было, но, если бы не Кронауэр, сам я никогда не посмел бы предложить подобную тактику защиты.
Вскоре кофе сделал свое дело, и я почти пришел в себя. Тут запиликал мой телефон. Я глянул на экран – «Винс Масука» – и принял звонок.
– Привет, Винс, – поздоровался я.
– Декстер, боже мой! Ты в порядке? – Он был на грани истерики. – В смысле, да, видимо, ты в порядке, раз… Но черт бы меня!.. Бомба! По новостям сказали… И ты там… В смысле, ты как? Цел?…
Словесный поток Винса был столь лихорадочен и агрессивен, что ощущение было такое, точно он набросился на меня физически. Я сообразил, что он тоже посмотрел новости.
– Со мной все хорошо, Винс, честное слово. Поцарапало немножко.
– О господи, но тебя могло убить!
– Да, в этом и был смысл, – заметил я, но Масука не дал мне договорить.
– Господи Иисусе, Декстер… Бомба? Они просто… В смысле… Кто способен так поступить?… В смысле, с тобой!..
– Не знаю, – ответил я. – Но теперь делом занимается ФБР. Его отобрали у Андерсона.
– Андерсона? – Масука встревожился сильнее. – Но… Андерсон же… – Он заговорил тише, почти зашептал. – Декстер, думаешь, это Андерсон?… В смысле… – И вдруг окончательно перешел на шепот: – Я тут выяснил, что он читает мою почту.
Всегда любопытно наблюдать за эмоциональной гибкостью тех людей, которые способны испытывать чувства. В эмоциональном плане Винс в этот раз исполнил поистине акробатические трюки: сначала охал, опасаясь за мою жизнь, а потом перешел к собственным проблемам на работе…
Но вернемся к тому, что он сказал. Андерсон? Читает почту?…
– Винс, это невозможно, – заметил я. – Андерсон-то и с мобильником своим совладать не может.
– Серьезно, Декстер. Я уверен на сто процентов. Я как-то отправил своей маме сообщение… Ну, сказал, что приеду к ней на Пасху. Так вот Андерсон вдруг подходит ко мне в этот же день и говорит, мол, с чего ты взял, что доживешь до Пасхи, а, Майсуко? – Масука замолчал и возмущенно добавил: – Он называет меня Майсукой! – Сказал он это так, точно хотел напомнить, что зовут его на самом деле не так.
– Хм, – нахмурился я. Звучало это действительно так, будто Андерсон читает его почту. – Видимо, ему помогает какой-то хакер.
