– Я ничего дурного и не думал, – сказал через плечо Эссекс, когда Боровский его догнал. – Я просто беспокоюсь – а вдруг Алекс еще неделю так проваляется? И никакой он не твой русский. Он наш русский. И ты, между прочим, тоже что–то с собой кончать не торопишься. И вообще…
– Да иди ты… – смущенно пробормотал Боровский в знак того, что препирательства закончены.
– Вот и славно, – кивнул Эссекс, останавливаясь у двери адмиральской каюты и нажимая кнопку.
В поведении Рашена обнаружилась положительная тенденция – теперь он лежал хоть и с закрытыми глазами, но уже носом кверху.
– Здорово, Алекс, – сказал Эссекс, садясь на койку рядом с адмиралом. – Как самочувствие?
Рашен не ответил, только плотнее зажмурил глаза.
Боровский встал за креслом, облокотился на его спинку и устало повесил голову.
– Значит, так, – сказал Эссекс. – Ты, Алекс, можешь не отвечать, я тебе просто обрисую сейчас варианты, которые предлагает штаб. А ты сам решай. Да? Эй, мужик, ты не спишь?
– Да не спит он, – проворчал Боровский. – Вы говорите, Филипп, не беспокойтесь. Когда придет время, он свое выскажет.
– Хочется надеяться, – заметил Эссекс язвительно. – Хорошо бы, чтобы это время пришло до того, как у нас перестреляется к такой–то матери весь наличный персонал. Ладно, Алекс, расклад такой. Пилить дальше тем же маршрутом штаб полагает бессмысленным. Нужно не лезть на рожон, а упредить противника. Флот потерян, это ясно. Группе F кранты. Но стоит побороться хотя бы за наши головы. А значит, нужно тормозить, разворачиваться и идти на Марс.
Боровский поднял голову и неодобрительно посмотрел на начальника штаба. Ему вдруг показалось, что еще несколько минут назад у Эссекса никаких позитивных вариантов на уме не было, и пока старпом в коридоре валял дурака и проявлял эмоции, контр–адмирал нагло украл его идею. Каждый раз в такие моменты Боровский вспоминал, что, если бы не проблемы со здоровьем, он бы тоже мог сейчас носить на груди большую генеральскую звезду. И, разумеется, начинал злиться.
– Мы сядем прямо у Ред–Сити, – продолжал Эссекс. – Они и опомниться не успеют. А мы вышлем парламентера и скажем – так и так, ребята, можете нас судить, но мы ни при чем. Пусть разберутся, кому было выгодно разнести эту несчастную шахту. И все говно тут же всплывет. Начнется большой скандал, а нас оправдают. Главное, сделать это быстро. Чем дальше мы уходим от Марса, тем больше похожи на сумасшедших и преступников.
Рашен тихо вздохнул и перевалился на бок, отворачиваясь к стене.
– Не дури, Алекс, – попросил начальник штаба. – Это ведь наш единственный шанс. Ты что, хочешь драться с полицией? Ну, допустим, мы их уделаем. А смысл? Лишний раз распишемся в том, что виноваты.
Рашен неопределенно шевельнул плечами.
– Честно говоря, мне это все не очень по душе, – вступил в разговор Боровский. – Если бы меня спросили…
– Ну? – подтолкнул его Эссекс.
– Рванем к Земле! – предложил Боровский. – Вывесимся над Парижем. И предъявим ультиматум – пусть в двадцать четыре часа выдадут нам того, кто все это затеял. А не то бомбанем. Спорим, получится?
– Экстремист, – покачал головой начальник штаба.
– А сдаваться марсианам – предательство, – парировал Боровский. – Во всяком случае, это так могут расценить. На фиг нам арбитры и посредники? Зачем выносить сор из избы? Разбираться нужно со своими. Наши как услышат про бомбардировку, тут же сделают лапки кверху.
– В общем, ты подумай, Алекс, – сказал Эссекс. – А мы подождем. Времени еще немного есть. Пойдем, Жан–Поль, не будем ему мешать.
– Счастливо, драйвер, – сказал Боровский в спину Рашену.
– Ну чего ты полез с этой бомбардировкой? – спросил Эссекс старпома, когда дверь за ними захлопнулась. – Что еще за фокусы? «Вывесимся над Парижем»! Между прочим, это его родной город.
– Подумаешь! – всплеснул руками Боровский.
– Все равно нам бомбить нечем, – вспомнил Эссекс. – Ракеты все на «Старке» остались. И Дядя Гуннар это прекрасно знает.
– Ну, не бомбанем, так стрельнем.
– Слушай, не пори ты чушь!
– Военный переворот! – хищно заявил Боровский. – Захватить власть! И п…ц всему!
– Маньяк, – поставил диагноз Эссекс.
– Надоело, – объяснил старпом. – Непорядок на Земле, неужели ты не чувствуешь? Давно уже непорядок.
– Давай решать пока что тактические задачи, – миролюбиво предложил Эссекс. – Как нам Алекса растормошить?
– Пошли к Линде, – сказал Боровский. – Она умная.
– А буфера какие! – заметил Эссекс. – Если сообразно уму, то голова у нее – о–го–го!
Капитан Стенфилд встретила гостей неприветливо.
– Ну, чего? – спросила она хмуро, не делая при виде начальства даже попытки встать. Гости в ответ не стали с ней здороваться, а сразу приступили к делу.
– Сколько он еще будет выпендриваться? – спросил Эссекс, присаживаясь на край стола.
– Сколько влезет, – отрезала Линда. – И не просите меня ни о чем, я с ним работать отказываюсь.
– Почему? – удивился начальник штаба. – Я полагал, это ваш профессиональный долг, так сказать.
– Только не с ним.
– Да почему же?
– Не буду, и все тут.
– Линда, дорогая, – сказал Боровский очень мягко. – Может, Филу это все кажется странным, но я–то хорошо тебя понимаю. Слушай, мы тебя пока что ни о чем таком не просим. Ты хотя бы подскажи, как его поставить на ноги?
– А зачем? Пусть себе валяется. Отойдет – сам встанет.
– У нас времени мало. Нужно принимать решение.
– Вы ему что–то предложили уже?
– Ну.
– Догадываюсь, – буркнула Линда пренебрежительно. – Вы посоветовали ему доказать, что мы правы, а Земля нас подставила. Доказать силой. Так?
– У вас что, капитан, – процедил Эссекс, – есть другие соображения?
– Да нет, господин контр–адмирал. Только я не уверена, что наш патрон готов к силовым решениям. Понимаете, ему надоело биться головой об стену. Он же последние двадцать лет только этим и занимается. И все без толку.
– Слушайте, Линда, – сказал Эссекс. – Ваши предположения… Все чудесно. Но что–то я никак не могу расслышать голос профессионала. Давайте соберитесь с духом и принимайтесь за дело. К чему Алекс готов, а к чему нет, это сейчас не имеет значения. Группе нужно, чтобы он был готов ко всему. Вот идите и обеспечьте.
У Линды сделалось такое выражение лица, как будто она вот–вот расплачется. Эссекс посмотрел на нее с удивлением и покосился на Боровского. Старпом отвернулся.
– Вы даже не представляете, откуда он меня вытащил, – пробормотала Линда глухо и хрипло. – Он мне буквально как отец. Я его люблю, понимаете?
