— С половины шеренг направо ряды сдвой! — Раздалась команда премьер-майора.
Солдаты левых полурот четко шагнули вперед, повернулись направо и вошли между шеренг стоящих на месте товарищей. Сплошная пехотная линия превратилась в цепочку аккуратных прямоугольников. Если б не болотная грязь на мундирах — прямо парад.
— Сту-у-пай!
Прямоугольники под барабанный бой двинулись вперед, где выскочившие из палаток шведы становились в боевой порядок. Как положено капитану, я маршировал перед своей ротой.
— Сто-о-ой! Которые ходили направо, выступай по прежнему! К стрельбе изготовься!
Спрятанные на время движения отрезки линии вернулись на место. Передние две шеренги опустились на колено.
— Первый плутонг прикладывайся… Пали!
Громыхнули сотни фузей.
— Господа офицеры, управляйте в своих ротах!
После первого выстрела я перешел к более удобному для новоманерных ружей способу стрельбы шеренгами (так солдаты меньше сбивают друг другу прицел), но скоро остановил огонь и стал перед строем, лицом к своим, спиной — к противнику.
— Куда вы торопитесь, черт вас возьми!? Боитесь, шведов на всех не хватит? Ничего, Карл еще приведет!
Полуобернувшись к вражеской линии, взмахнул рукой в ту сторону:
— На такой дистанции вы не должны давать ни единого промаха! Вы умеете это делать, сколько раз повторяли на стрельбище! Так почему после трех выстрелов они еще живы? Они все должны лежать!
Это, конечно, было преувеличением: в бою огонь не бывает и наполовину таким метким, как на учениях. Но приводить в чувство неопытных солдат, сбившихся на поспешную неприцельную стрельбу, надо сильными аргументами.
В этот момент построившиеся, наконец, шведы дали ответный залп. Кругом засвистели пули, несколько солдат упало. Кто-то закричал от боли, строй вздрогнул. Я угрожающе подался вперед:
— Молчать! Стоять смирно! Евсеев, займись ранеными. Остальные — слушать меня!
Стоять спиной к врагу было чудовищно неуютно, то ли дело — лицом. Глупость полнейшая, как будто ото лба пули отскакивают! Заглушив зябкое чувство в душе командирским рыком, я забрал ружье и заряды у раненого солдата и продолжал:
— После команды «пали» сначала выправь прицел! Не беда, если залпы будут недружными, главное — меткость. На три счета задержки выстрела хватит? Мало трех — бери пять, только попади! Смотреть на меня, показываю! Подпоручик, командуй.
— Господин капитан, прикладывайся! Пали!
Раз-два-три: мушка замерла, палец с привычной нежностью потянул спуск, выстрел грохнул, отдача толкнула в плечо. Шведский офицер, подающий команды к следующему залпу, споткнулся и упал ничком.
— Понятно, как надо?! Заряжай!
Вместо полутора десятков движений, нужных для перезарядки обыкновенной фузеи, у нас осталось шесть. Я посчитал за лучшее соединить их под одной командой, а на учении иногда приказывал заряжать без команды и даже вести беглый огонь. Когда солдаты становятся в одну шеренгу с большими интервалами, не мешая друг другу, такой способ прилично добавляет меткости. В бою не стоило так делать, чтобы готовые зарядные камеры не истратить преждевременно: их снаряжать долго. Солдатам требовалось опуститься на колени на ровном месте, разложив перед собой укладку с инструментами, и возиться минут пятнадцать. Это на десять зарядов (прежнюю дюжину пришлось все-таки урезать). Заодно — наскоро почистить ружье, нарезы успевали забиться пороховой гарью.
— По пятьдесят батогов после боя, кто будет мазать! Вторая шеренга… не спеша… с Богом… па-а-ли! Третья… Четвертая…
Прежде русская пехота становилась в шесть шеренг, но последний год глубину строя убавили до четырех. Впрочем, по обстоятельствам, и старое построение могло применяться. По-новому удобнее было вести огонь, только первая шеренга в этом не участвовала: составлявшие ее солдаты просто сидели с заряженными фузеями, на случай если неприятель бросится в атаку сразу после нашего залпа.
— Заряжай!
Я посмотрел вперед: стоящая против нас линия изрядно поредела.
— Уже лучше! Вторая… Прикладывайся! Пали! Третья…
В промежутки ружейных залпов пробился мощный голос премьер-майора:
— Прекратить огонь! Багинеты примкнуть, в атаку… Ступай!
Наши багинеты и так были на месте, нам они стрелять не мешали. Пока другие возятся…
— Заряжай!
Манера атаковать багинетами на заряженных ружьях только начала распространяться среди европейских армий в испанскую войну. Дать залп в упор, а еще лучше — отдать этот выстрел на усмотрение солдат, и сила атаки удвоится.
Оба полка наши под барабанный бой пошли широким шагом на шведов и сбили их с позиций. Хотя перед моей ротой неприятельский строй был довольно жидким, враг не побежал, а отступил в порядке, со стрельбой, под защиту своей второй линии, успевшей выстроиться в сотне сажен. Все начиналось сначала.
Эта часть боя оказалась еще труднее. Очень скоро пришлось усадить солдат на перезарядку под прикрытием изредка постреливающей первой шеренги:
— Садись! Вкладыши зарядить!
Название «вкладышей» я присвоил зарядным частям для простоты обозначения. Солдаты все равно прилепили другое название — разумеется, неприличное. Как дети, ей-Богу! Если только что-то куда-то вставляется — у них одно на уме.
К счастью, первыми залпами удалось сделать хорошую брешь в рядах противостоящего врага, прежде чем наш огонь ослаб — иначе такая заминка могло бы кончиться плохо. И так вышло не очень хорошо: чуть-чуть мы не успели закончить, когда прозвучал приказ атаковать. Викентьев растерянно оглянулся.
— Подпоручик, вперед с первой шеренгой! Мы догоним!
Солдаты торопливо распихивали куда попало ружейные принадлежности, готовясь бегом догонять уходящую линию, и вдруг начальство появилось — как всегда, некстати.
— А тут что за татарскую молитву устроили? Почему солдаты сидят?! — князь был, вопреки обычному порядку, пеш: потому я и не заметил его со штаб-офицерами приближения. Лошадь через болото даже для него не потащили.
- &%$# заряжаем, господин генерал. Уже заканчиваем. Позвольте догонять строй?
От волнения я обозвал зарядные части солдатским словечком. Не стану цитировать ответный генеральский приказ: не всё, что звучит на поле брани, прилично излагать на бумаге. Солдаты шли в атаку, широко ухмыляясь. Многие посчитали мои слова за насмешку над старшим по чину и дивились лихости своего капитана. Князь, конечно, должен был различить оговорку от насмешки, но кто его знает — вдруг обидится?
Не только у меня произошли неувязки: генерал Пфлюг с нашей кавалерией вовсе не успел к бою, зато Карл успел на сикурс атакованному флангу. Шведы и так превосходили нас числом, поэтому Голицын, не упорствуя напрасно, отвел полки на соединение к главным силам. Ретирада произошла в полном порядке. Государь был доволен:
