– У моих знакомых, – Света вынырнула из-за монитора, – сынишка до стиральной машины добрался. Один раз только видел, как мама кнопки нажимает, и на другой день все половики выстирал, замшевые сапоги и кота.
– Живой? – поинтересовалась Вера Сергеевна.
– Ну, вы скажете! – Света возмущённо выгнула шею. – Что ж, убить ребенка из-за какой-то стиралки?! Новую купили.
– Да я про кота!
– А! Про кота не знаю. У них сейчас дог.
Снова грянула серенада. Лариса схватила трубку.
– Славик! Я же просила тебя не звонить! Ну что ты, не можешь занятие дома найти?!
– А я уже не дома! – проквакал детский голосок в трубке. – Я пошёл гулять!
– Что?! – Лариса так резко вскочила, что уронила стул. – Как это гулять?! Кто тебе дверь открыл?!
– Я сам! – гордо сообщил Славик. – Папа ключи тоже забыл.
– Я убью этого папу… – прошептала Лариса, закрыв глаза. – Славик! Немедленно вернись домой!
– А где наш дом? – поинтересовался Славик.
Трубка дрожала возле Ларисиного уха, задевая серебряную сережку.
– Ты во дворе, да? Там, где качели?
– Нет, я на улице. Тут машины.
– Стой! – Лариса поперхнулась криком. – Стой на месте, сынок! Стой и не шевелись!
– Я стою, стою, – успокоил Славик. – Тут красный свет горит…
– Пожалуйста, не переходи дорогу, Славик! Жди мамочку! Я уже бегу к тебе!
Лариса, не отрывая трубку от уха, бросилась к выходу.
– А теперь зелёный, – доложил Славик. – Мама, я иду тебя встречать!
– Нет! – Голос её вспугнул коридорную тишину.
Лариса пробежала мимо проснувшегося вахтёра и застучала каблуками на лестнице.
– Не надо меня встречать! Стой на месте, я сказала!
– Я не могу больше говорить, – сказал Славик. – Деньги тратятся.
– Не надо! Не выключай телефон!
Но он уже отключился.
Лариса выскочила на улицу. Ловить машину? Нет, тут всего один квартал – пешком быстрее. Не обращая внимания на дико косящихся прохожих, она побежала в направлении группы шестнадцатиэтажек, островком сгрудившихся посреди автомобильных водоворотов.
На ходу она тыкала пальцем в кнопки телефона. Слё– зы застилали глаза. Только бы он не отключил телефон совсем!
– Алло, – сказал Славик. – Это кто?
– Славочка! Это я! – затараторила Лариса. – Пожалуйста, больше не выключай телефон! Держи его всё время возле ушка, чтобы слышать мамочку! Я бегу к тебе, малыш! Я уже близко!
– Где ты, мама? Я тебя не вижу!
– Скоро, скоро увидишь! Я совсем рядом, на соседней улице!
– Это хорошо, – сказал Славик со странным удовлетворением.
Лариса даже испугалась этого неожиданно спокойного голоса.
– Славик! Славик! Ты слышишь?
– Слышу, не волнуйся.
Она пересекла поток машин, окаменевший в минутной пробке, и побежала вдоль квартала старых домов, разевавших на неё удивлённые арки подворотен.
– Сыночка! Где ты стоишь? Посмотри вокруг, что ты видишь?
– Да здесь я, – так же спокойно сказал Славик. – Во дворе магазина. Сверни направо в арку и меня увидишь.
Направо? Лариса споткнулась на ровном месте. Откуда Славик знает, где право?
– Славик! Это ты? – неуверенно спросила она.
– Да, мамочка, это я! – сейчас же захныкал Славик. – Иди скорее! Мне страшно!
Лариса снова пустилась бегом.
Кажется, вот эта арка ведёт к магазину. Сюда.
В тёмном проёме виднелись габаритные огни и распахнутые створки автофургона. Возле него, спиной к Ларисе, стоял дюжий грузчик и разговаривал по телефону. Фургон перегораживал арку от стены до стены, не оставляя прохода.
– Позвольте пройти! – Лариса задыхалась.
– Нечего тут ходить, – хрипнул грузчик, не отрываясь от телефона. – Не видишь – грузимся?
– У меня там ребёнок! – крикнула Лариса.
– Нету там никакого ребёнка, – спина грузчика выражала полное равнодушие.
Лариса вдруг испугалась. Славик в трубке давно молчал.
– Славик! – позвала она, – Ты слушаешь? Я уже здесь, совсем рядом! Подожди минутку!
– Да, мамочка, я жду! – громко раздался голос Славика. – Не беспокойся! Лезь в кузов!
Грузчик обернулся, и Лариса сразу всё поняла. Он говорил в телефон детским голосом, но губы его совсем не шевелились. Да и не было у него никаких губ. Лариса бессильно закрылась рукой от надвигавшейся на неё оскаленной пасти Охотника…
* * *
Бешеная тряска наконец прекратилась. Аркаша полежал ещё немного, приходя в себя, потом осторожно сел. Избитое тело болело каждой косточкой, но сильнее всего саднило плечо. Аркаша застонал было тихонько, но сразу замолчал. В темноте явственно послышался шорох.
– Кто тут?
– Свои, – раздалось у него над самым ухом.
– Кто свои? – испуганно завертелся Аркаша.
– «Кто»! Люди! – сказали в темноте. – Да не вертись ты! Тут и так тесно.
Кто-то оттолкнул Аркашину ногу.
– А где это мы?
– Кабы знать! Поймали вот и посадили в клетку.
– Кто поймал?
– Кабы знать!
Аркаша мучительно пытался вспомнить, что произошло. Вечер обрывался в голове клёпаными ажурными конструкциями какого-то цеха или склада… ах, да! «Ангар-18», удары хип-хопа, стаканчик абсента, за ним – второй, а вот дальше… слепящий свет прожектора и странный, горелый запах – больше ничего не вспоминалось. Нет, нет, что-то было ещё! Там, за прожектором, маячили две тёмные неподвижные фигуры…
– Я думаю, нас захватили пришельцы, – произнёс в темноте тихий голос, – и перенесли с Земли на летающую тарелку.
– Какая уж там тарелка! – возразил голос по соседству. – Клетка, она клетка и есть. Только частая, вроде корзины, что ли. Сам пощупай!
– Это неважно, – спорил тихий, – нас усыпили и перенесли сюда, чтобы доставить на их планету.
– Кого это усыпили?! – возмутился Аркашин сосед. – Мне железякой ногу защемило, прямо посреди улицы! Да так хряснуло, что не скоро ещё засну, пожалуй… А потом взяли за шкирку – и в мешок.
За спиной Аркаши послышался сдавленный женский плач.
– А когда нас отпустят домой? – спросил детский голос.
Женщина всхлипнула, справляясь с собой, и ласково произнесла:
– Скоро, маленький, скоро!
– Сколько нас тут? – спросил Аркаша.
– Девятым будешь, – отозвался сосед. – Тебя где взяли?
– В ночном клубе.
– На Краснопресненской?
– Нет, в Марьино.
Сосед покряхтел, тяжело ворочаясь.
– По всей Москве собирают.
Аркаша, закусив губу от боли, потрогал горевшее огнём плечо. Ткань была мокрой. Он лизнул ладонь. Кровь. Но пахло почему-то псиной.
– Я ничего не помню!
– Та же беда, – сосед плюнул. – Видел ведь их, сволочей, вблизи – и как отшибло! Кто, сколько…
– Я же говорю – пришельцы! – упорно гундел тихий голос. – Нам стёрли память, чтобы мы не могли о них рассказать. И это, между прочим, добрый знак. Значит, отпустят. Наверное…
