— Друзья! Мы собрались, чтобы обсудить предложение Буслаева, настаивающего на генеральном эксперименте, который должен со всей очевидностью показать, по правильному ли пути мы идем. Но прежде чем предоставить слово Буслаеву, давайте вспомним основные вехи нашей работы. Вспомним и для себя, чтобы правильнее оценить пройденный путь, и для наших гостей, чей опыт в возрождении цивилизаций для нас неоценим.
Профессор спокойно кивнул, как бы благодаря за лестный отзыв, и Ирина подумала, что зря она начала так торжественно. Что из того, что сейчас он член ученого совета академии? Ведь это же Сергеев, умный, проницательный, доброжелательный Сергеев, столько сделавший для нее на Такрии. И, преодолев сковывающее напряжение, она заговорила легко и свободно:
— Мы привезли детенышей гарпий пять лет назад — слабых, беспомощных, вооруженных только инстинктами против враждебной обстановки, подстерегающей чужаков на этой планете. Но чтобы чужакам выжить здесь — инстинктов мало. Нужен разум. Или хотя бы его задатки, которые можно развить. Мы рассчитывали на ту непреодолимую жажду жизни, которую природа вложила в каждое существо, на ту поистине безграничную изобретательность, которую проявляет жизнь, когда ей грозит опасность. И суровые, гибельные условия подтолкнули эволюцию гарпий. Если раньше стаи носили у них условный, случайный характер, поскольку животные могли прокормиться и в одиночку, то теперь образовались постоянные коллективы, с четким распределением обязанностей между членами. Следствием этого явилась моногамия, обогатился словарь звуков, которыми крылатые передают простейшие понятия, гарпии научились пользоваться палками, камнями и корзинами. Мы приучили их употреблять время от времени вареную пищу и греться у костра. Разумеется, не все племена достигли равных успехов, но все идут по одинаковому пути. Те гарпии, что остались на Такрии и служат как бы контрольным эталоном, должны выглядеть «дикарями» по сравнению с нашими. И, однако, нам пока не удалось добиться главного: заставить их изготовлять орудия. До сих пор они пользуются только готовыми палками, готовыми камнями и корзинами. Ни одна гарпия еще не заострила камень, не обтесала палку, чтобы удобнее было сражаться или выкапывать коренья. А без этого нельзя быть уверенным, что их мозг сдвинулся с мертвой точки. Ведь и дрессированные животные на Земле пользуются орудиями, изготовленными человеком. Вот Буслаев и предлагает провести эксперимент, который либо докажет качественный прогресс разума наших подопечных, либо… выявит бесполезность нашей работы.
— Насчет бесполезности ты зря. Работа в любом случае не пропала даром, — пробасил Василий. — Если бы я в этом хоть на йоту усомнился, я бы не поднимал разговора об эксперименте. Наоборот, я почти уверен в успехе…
— Почти? — перебил Сергеев, подняв бровь.
— При стопроцентной уверенности эксперимент вообще ни к чему, — отпарировал Буслаев. — А так он необходим для самоутверждения, как показатель, что мы работаем правильно. И может быть, он откроет совсем новые пути, новые возможности.
— Что же ты предлагаешь конкретно? Давай прямо, не крути вокруг да около! — нетерпеливо крикнул Бен.
Ирина предостерегающе подняла руку.
— А я не кручу. Я хочу наиболее полно донести свою идею. Я предлагаю… покинуть гарпий.
— Как покинуть? Ты с ума сошел! — возмутилась Олив. Тяжелая смоляная прядь волос упала ей на лицо, и девушка отбросила ее назад резким движением. — Что же тогда с ними будет?
— Вот я и хочу посмотреть, что с ними будет, — загремел Буслаев, вставая и глыбой нависая над всеми. — Будут ли они отброшены в прежнее «доисторическое» состояние, когда мы уйдем, забрав все изготовленные нами орудия, пли удержатся на этом уровне, а может, и двинутся дальше. Короче говоря, настолько ли вросли они в нынешний уровень цивилизации, чтобы не потерять его. Наступает сезон холодов, через день-два температура начнет падать, суровое время должно благоприятствовать эксперименту.
— И надолго ты думаешь оставить их? — спросил Мванг.
— На два-три месяца, не больше. Запремся на Базе и будем ждать.
— Чушь! — безапелляционно заявил Бен, и Веда огорченно взглянула на него.
А Поль осуждающе покачал головой.
— по-моему, в этом что-то есть, — сказал он.
— Нет, подождите, дайте мне. — Бен вскочил, рывком пригладил русые кудри. — Считаю это предложение абсолютно нецелесообразным. У меня только что родился детеныш…
— Да ну! — изумилась насмешница Наташа.
— Виноват, оговорился, в моем племени, конечно. Уважаемая начальница не далее как вчера задала мне изрядную взбучку за то, что я вовремя не накормил мамашу, хотя это дело отца, а я не знал, что он погиб. И что же нам предлагают? Бросить подрастающее поколение на произвол судьбы, обречь гарпий на вымирание после пяти лет упорных трудов. Где же логика?
В пылу полемики Бен совсем запамятовал, что сам-то он в отряде всего год, заменил заболевшего цивилизатора. Но никто не поправил его. Даже Ирина, хотя она единственная из всех понимала подоплеку этих возражений. Бен Ливси будет отрицать все, что бы ни предложил Буслаев. Но об этом не скажешь вслух, тем более что он убедил многих. Мнения резко разделились. Мужчины, кроме Мванга, были за эксперимент: риск привлекал их. Женщины, за исключением Кристины, — против. Доктор, как представитель другой профессии, держал нейтралитет. Ирина пыталась навести порядок, но Сергеев остановил ее:
— Пусть выговорятся, это только полезно.
Как часто бывает, когда спорящих равное количество и аргументы обеих сторон одинаково сильны, ни одно из мнений не восторжествовало. Под конец все запутались, затихли и растерянно уставились друг на друга и на начальника отряда, поскольку ей принадлежало право окончательного приговора. Ирина кусала губы, не зная, на что решиться. Идея Буслаева и привлекала и отпугивала ее. И тогда, неторопливо выколотив пепел из трубки, слова попросил профессор.
— Спор достиг такого накала, когда дальнейшие аргументы уже не воспринимаются, — заговорил он тихим, размеренным голосом, принуждая всех замолчать. — Поэтому разрешите подвести итог. Мне это тем более легко сделать потому, что я только что покинул Такрию и могу сравнить тамошних гарпий с вашими. Разница потрясающая. Если бы не видел собственными глазами, ни за что бы не поверил, что за столь короткий срок возможен такой прогресс. Но, как справедливо указывалось, на Земле выдрессированные специальными методами животные еще и не то делают. Шимпанзе Альфа, например, из Сухумского заповедника умеет произносить семьсот тридцать слов и употребляет их весьма к месту. Она же играет в футбол и водит мобиль. Однако до разума ей так же далеко, как какой-нибудь необразованной макаке. Но не похожи ли в чем-то ваши подопечные на этого шимпанзе?
