— Спор достиг такого накала, когда дальнейшие аргументы уже не воспринимаются, — заговорил он тихим, размеренным голосом, принуждая всех замолчать. — Поэтому разрешите подвести итог. Мне это тем более легко сделать потому, что я только что покинул Такрию и могу сравнить тамошних гарпий с вашими. Разница потрясающая. Если бы не видел собственными глазами, ни за что бы не поверил, что за столь короткий срок возможен такой прогресс. Но, как справедливо указывалось, на Земле выдрессированные специальными методами животные еще и не то делают. Шимпанзе Альфа, например, из Сухумского заповедника умеет произносить семьсот тридцать слов и употребляет их весьма к месту. Она же играет в футбол и водит мобиль. Однако до разума ей так же далеко, как какой-нибудь необразованной макаке. Но не похожи ли в чем-то ваши подопечные на этого шимпанзе?
Такой неожиданный поворот ошеломил присутствующих. Профессор помолчал, давая возможность переварить услышанное, затем продолжал в напряженной тишине:
— Не я один пришел к столь неприятному выводу. Того же опасается Буслаев, а следовательно, есть реальные предпосылки, что этот вывод верен. Возможно, вы совершаете трагическую ошибку, ведя гарпий по человеческому пути развития. Тому пути, которым мы шли на Такрии. Но там были люди, а здесь существа, чьи физиологические особенности могут предопределять совсем другую эволюцию. Я понимаю, чем руководствовалась Ирина Аркадьевна: пока гарпии просто животные, им нужно дать какой-то первоначальный толчок. Все равно на нулевой стадии эволюцию не угадаешь. И вы дали им огонь и орудия. Но нужно ли это для их эволюции? Ведь до сих нор ни одна гарпия не положила в огонь ветку и не обтесала камень. Так что теперь надо отойти в сторону и посмотреть. И не просто посмотреть, а понять, определить, как должно происходить дальнейшее развитие. Без этого ваша работа может превратиться в грубое вмешательство… А в итоге гарпии просто станут домашними животными.
В этом отношении показателен опыт Эйры, где, как вы знаете, биологическая цивилизация. Чтобы понять ее особенности, там несколько лет только наблюдали, ни во что не вмешиваясь. То же необходимо и здесь. Возможно, произошло счастливое совпадение и нужно будет вести гарпий именно этим путем. А возможно, придется срочно перестраивать работу…
Поэтому я за эксперимент, но не сразу. Я за безопасный эксперимент, последствия которого можно контролировать. Необходимо разбить его на три или четыре этапа. Скажем, сначала убрать палки и посмотреть, как это отзовется на подопечных. Потом потушить костры и так далее. Все это надо обсудить и детально разработать. И отложить осуществление месяца на три, не менее.
Только Буслаев голосовал против этой половинчатости, остальные приняли предложение профессора. Ирина голосовала со всеми, хотя и не была до конца уверена, что это правильно. Однако вечером, когда все улетели в племена, Сергеев объяснил ей свою позицию:
— Помнишь, как бурно спорили на Такрии, когда решали, привлекать ли аборигенов к работе над каналом? Тогда обнаружилось, что у голосовавших «против» племена очень неохотно пошли на совместную работу, понадобилось много стараний, чтобы уговорить их. Ясно, что и здесь у тех, кто против эксперимента, племена к нему не готовы. Так что пороть горячку опасно: мы должны проверить подопечных, но не погубить их. Дай людям срок. Они знают, что эксперимент все-таки состоится, морально подготовятся сами и подготовят гарпий. Подготовят даже помимо своей воли. А за три месяца, когда перед тобой конкретная цель, можно очень многое сделать.
Мог ли профессор предполагать, что у них нет не только трех месяцев, но и трех часов?
Первый спутник наблюдения, хотя и был сбит внезапно, успел передать позывные. Второй и третий спутники не передали ничего. Объятые пламенем, они упали в леса, огненными стрелами прочертив ночное небо.
Ирина спала, когда динамик в ее комнате внезапно крикнул: «Говорит первый спутник набл…» Как ни крепок был сои, начальник отряда тут же открыла глаза. Приснилось или на самом деле? С минуту она вслушивалась в тишину. Все было спокойно, динамики молчали, и Ирина снова попыталась заснуть.
Но сон уже улетел, как спугнутая птица. Тишина казалась сверхъестественно глубокой, мрачной, напряженной. Ирина ворочалась на постели, ругая себя за мнительность. Расстроилась после вчерашнего собрания, была недовольна собой — и вот результат.
Рассвет уже высветлил окна, когда она не выдержала и, не надевая тапочек, прошлепала босыми ногами в угол, к рации. В конце концов, надо было это сделать с самого начала, и давно бы уже спала спокойно.
Спутники не отвечали — ни первый, ни второй, ни третий. А может, и отвечали, только ничего нельзя было разобрать. В эфире бушевала буря. Скрежещущее рычание накатывалось плотными волнами, намертво заглушая любые сигналы. Что-то разнузданно-торжествующее чудилось в этом диком гомоне. За все пять лет такое было в первый раз. Она попробовала вызвать девятое племя. Буслаев тоже не отвечал.
Встревоженная Ирина быстро оделась, пристегнула к поясу бластер и выбежала из здания. Все было спокойно. Ветер утих перед рассветом, и на белесом небе не было ни облачка. Очевидно, помехи в эфире вызваны либо дальней грозой, либо неизвестными еще аномалиями в топосфере. Поэтому и Главный мозг не поднимал тревоги.
Ирина, успокоившись, хотела было уже возвращаться обратно, как вдруг взгляд ее упал на темнеющую вдали зубчатую стену леса. И сразу пересохло в горле, ослабели ноги, а рука судорожно вцепилась в рубчатую рукоять. Над лесом, огибая Базу, медленно плыл неправдоподобно огромный диск. Внезапно из него, как рой только что вылупившихся мух, посыпались странные решетчатые сооружения и разлетелись в разных направлениях. Ирина, как во сне, сделала несколько шагов к дому, прислонилась к стене, инстинктивно стремясь слиться с ней, стать невидимой. Ошибиться было невозможно. Эти концентрические кольца, утолщенная центральная часть, плавный бесшумный полет… Призраки, исчезнувшие пять лет назад с Такрии, пришли сюда, на Планету гарпий.
Перед глазами проплыли страшные картины, показанные землянам в этом огромном корабле, бегство по бесконечным коридорам, казнь… И сразу она овладела собой. Сомнений не было: предстояла борьба, жестокая и бескомпромиссная.
— Только спокойно, — сказала она себе. — Спокойно и без паники.
Быстро скользнула в дом, вбежала на второй этаж, забарабанила в двери комнат Сергеева и девушек. На мгновение обожгла детская обида, что это случилось именно сейчас, когда у нее гости. Но тут же она обрадовалась, что Сергеев здесь. Сергеев и Буслаев — с ними не так страшно.
