Меня качнуло, вдруг почудилась вылетевшая дверь и выскакивающий из палаты рослый детина с огромным топором. Я вздрогнул от невнятного, какого-то потустороннего рева. Детина, страшно пуча бешеные глаза, рубанул наискось, алчно слизнул брызнувшую кровь с лезвия… Катя прижала ладони к губам, вытаращила глаза… Похоже, это такой яркий страх перепуганной жены, она, к сожалению, успела насмотреться репортажей о погромах больниц, где поначалу открыто проводились такие операции. Тогда-то и появились «Борцы за чистоту человека», вначале они ограничивались угрозами и битьем стекол, но буквально через пару месяцев начали уничтожать оборудование, взрывать больницы и убивать «нелюдей», способных пойти на ТАКОЕ. Заразу они решили выжигать сразу, дабы ТАКИЕ ее не распространяли на «нормальных» людей.
Практики «отключения» мы не усвоили, и теперь ее удивительно яркие эмоции с воображаемыми сценками захлестывали меня. Но слишком уж, слишком… Я напрягся, ухватив Катю за руку, взглянул в глаза. И разом цветными брызгами рассыпались страшные картинки. Она улыбнулась сквозь слезы. А мне сразу же пришла здравая мысль, что единственный способ пройти сквозь разогретую спиртным и наркотиками толпу – это сойти за своего.
Справа дверь на лестницу, но отломать перила едва ли хватит сил. Пришла не своя мысль: «А может, лучше стул разломать?»
«Какой стул?»
– Вот, возле лифта, на нем охранник еще сидел, – ответила Катя вслух и недоуменно подняла брови. Но разбираться, что сказано вслух, что молча, некогда.
Я уперся в сиденье и через пару минут отломал все ножки. Вручил две Кате и постарался придать лицу выражение тупое и злобное. Легкие пустотелые трубки, конечно, оружие никчемное, но как имитация сойдет. Мысль, что лучше спрятаться, отмел сразу, тем более она явно не моя. Нужно дождаться, пока мародеры доберутся до этажа, улучить момент и слиться с толпой. Пожалуй, надо бы тоже что-нибудь сломать – для «полноты образа». В ближайшей комнате опрокинул телевизор, расшвырял все, до чего дотянулся.
Шум приближался. По лестнице топали тяжелые берцы, цокали подкованные каблуки – видимо, эти идиоты первым делом сломали лифт. Нахлынули безысходность и страх, в глазах все поплыло. Попытался справиться с головокружением, но не тут-то было: Катя проецировала мощнейшие волны страха. С трудом вынырнул, швырнул вдоль коридора какой-то сложный прибор. Он жалко звякнул – рассыпался осколками микросхем.
Свалил телевизор, взглядом предложил Кате попрыгать по нему. Ну или хоть что-нибудь порушить, только не стоять потерянно у стеночки, в ужасе приоткрыв рот.
– Детка, мы первые! Мы круче! – взревел я.
Катя послушалась, нехотя пнула экран, топнула по динамику.
Я, покачиваясь от головокружения, с силой вырвал из стены кондиционер и начал долбить им стену. В этот момент из лестничного проема появились первые мародеры. Бешеные, затуманенные глаза, обрезки труб с ухватистыми рукоятками из изоленты, бейсбольные биты и даже настоящие металлические дубинки с шипами. Я вложил всю силу в удар о стену, кондиционер, уже расплющенный с одного бока, рассыпался. Довольная усмешка вышла трудной и кривой, но придала, видимо, правильный вид. Мародеры промчались мимо, один даже ударил зубастой болванкой по стене. К выщерблинам от кондиционера добавились длинные борозды, штукатурка посыпалась, в стене заискрил провод. Злобная толпа вихрем пронеслась по коридору, двери палат с жалобным хрустом рассыпались, грохотало и сотрясалось все вокруг.
Рука об руку мы выбежали на лестницу. Здесь шума еще больше. Крики, радостная ругань, и отовсюду звук разбивающейся техники и стекол. Напомнил, что надо выглядеть свирепо, если хотим выжить, но страх – единственное, на что Катя сейчас способна. Тогда я мысленно передал ей, чтобы она долбила ножкой стула по лестнице, по стенам, по всему, что видит. Сдержал, скрипнув зубами, волну ее неуверенности, недовольства и недоумения. Она начала постукивать ножкой стула по перилам лестницы. Я поморщился, такое тюканье выдаст нас с головой. И разом ее страх с новыми силами затряс обоих, она застыла, подрагивая нижней губой, по щекам хлынули слезы.
Черт! Надо разозлиться! Начал быстро вспоминать былые обиды, унижения, да такие, чтоб хотелось головы обидчикам поотрывать. Ситуация и желание неожиданно быстро привели меня в нужное состояние. Страх ушел на задний план, в сознании резкими багровыми вспышками засияло: «Они предали, подставили, бросили – УНИЧТОЖИТЬ». Ломать! Крушить!
Ворвался на следующий этаж, саданул в дверь лифта кулаками раз-другой! Пробил слой пластика, разбил костяшки. Боль раззадорила, заставила страх забиться в дальний уголок мозга. Представляя, как расправляюсь с обидчиками, реальными и тут же придуманными, одновременно тянул за руку жену вниз. Все-таки хорошая фантазия у меня, оказывается. На первый этаж выскочил рассвирепевший, первый же попавшийся мародер отшатнулся, выпучив глаза. Я взревел, вскинул окровавленные кулаки. Огромный мускулистый громила за ним радостно ответил – явно полагая, что я забил голыми руками штук десять ненавистных врачей или даже нелюдей. Катя тоже стиснула кулачки, решительно устремляясь за мной.
Снаружи нас встретила ликующая толпа. С ходу пнул какой-то прибор с торчащими щупальцами проводов – он подлетел, врезался кому-то в живот. Бедняга со стоном согнулся, зато остальные заорали еще громче.
Нагло толкаясь, прошел толпу, как катер камыш, Катюша ловкой змейкой прошмыгнула за мной. За поворотом словно открылся другой мир – за спиной смерть и разрушение, а впереди ровные улочки и бегущий транспорт. Все как обычно, словно в двух шагах и не происходит ничего особенного. Легко поймали такси, на заднем сиденье я обнял жену.
Дома закрыли дверь на все замки. Опустили жалюзи, отключили камеры – отгородились от мира по максимуму. Реабилитацию нужно закончить.
Прошел почти месяц. Вечер. Звонок в дверь.
– Я пойду открою! – крикнул я, отрываясь от компа.
– Ба-а, Женек, как отдохнул? А похорошел-то как!!! – сказал с порога Витя, друг детства. Следом шагнула его жена.
– Проходите, раздевайтесь.
– И вправду лучше стал выглядеть. А то все работа да работа. Потом еще тренажерный зал себе придумал, вообще сил не оставалось, совсем бледный был, зато теперь любо-дорого посмотреть, – сказала гостья, подавая шубу.
– Да, проходите, не стойте в дверях, – буркнул я и ушел к компьютеру – надо закрыть все документы. Хоть и не секретные, но и чужого глаза не терпящие.
«Мы их приглашали?» – спросил я мысленно.
«Да, на прошлой неделе скинула сообщение, мы же из отпуска приехали, надо отчитаться, иначе подозрения будут», – мысленно ответила Катя из кухни.
