Вообще-то событие эпохальное, а эти все еще разглагольствуют о том, как похудеть. Сколько помню, Жанна, Настена и Марина только и говорили о проблемах с весом, хотя решение, казалось бы, самое простое – жрать надо меньше, но все говорят и говорят, а что космический аппарат долетел до границ Солнечной системы, им – как козам симфонии Моцарта.
У Жанны звякнул мобильник, она прислушалась, объявила весело:
– Света будет через пять минут! Уже проехала последний светофор.
Коля крякнул, поднялся.
– Я буду первым, кто встретил ее у двери.
– В доме первыми встречают хозяева, – напомнила Жанна шутливо.
– Тогда я выскочу на лестничную площадку!
Светлана появилась яркая и праздничная, сияющая от макушки до пят, смеющаяся, глаза блестят, рот до ушей, блеск от зубов ослепляет, как будто солнечные зайчики прямо в глаза. Обнаженная до пояса, но с таким темным загаром, что как будто одета, разве что подкрашены соски по последней моде, а самые нипели покрыты золотой краской. Ее попытались тащить сразу за стол, налили штрафную, она отказалась с веселым смехом, и никто не настаивал: вот ей в самом деле фигуру надо беречь – работа такая.
– Жанночка, дорогая, – сказала она и обнялась нежно, и поцеловала, – поздравляю, Аркадий, как я давно всех вас не видела… Коля, привет, а вот ты не меняешься, хотя пора бы, пора… Володя, а как ты?
– Работаю, – ответил я. – Работать мне нравится. Вроде бы и сказать больше нечего.
Она засмеялась.
– А что я, красивая женщина?
– Да такое и говорить вроде бы неловко, – ответил я. – Как белое называть белым, а черное – черным.
Она покачала головой.
– Ого, даже и не понять сразу. Но выглядишь очень хорошо. Качаешься?
– Да, – ответил я с неловкостью, как-то у нее все хорошее сводится к «качаешься», – временами.
– Надо регулярно, – сказала она наставительно.
Аркадий и Жанна переглянулись как-то значительно, прихватили Колю и увели в комнату, где за праздничным столом Леонид и Михаил в два голоса слаженным дуэтом с упоением расписывали ужасы будущей киборгизации. Глаза Светланы из смеющихся стали участливыми.
– А вообще ты похудел, Володя. Тебе это идет, но мы как-то привыкли, что мужчина должен был солидным. Как раньше говорили, «с весом». Человек с весом.
– Да мне мускулы ни к чему, – ответил я с неловкостью. Со Светланой всегда чувствую себя неловко, на то есть причины. – Работа такая…
– Руководящая?
Я отмахнулся.
– Какой из меня руководитель.
– Но ты, говорят, во главе крупного предприятия?
– Разве что в масштабах микрорайона. Да и не во главе, в моем распоряжении маленький филиал большой фирмы.
– А так жизнью доволен?
– Ну, – ответил я с еще большей неловкостью, – ты же знаешь…
Наступила неловкая пауза, из комнаты вышел Коля с фужером вина в руке, вид гусарский, сразу же уставился на Светлану откровенно раздевающим взглядом, нарочито откровенным, вызывая на пикировку, Светлана спросила насмешливо:
– Коля, у тебя такой взгляд, словно хочешь определить, какая у меня интимная стрижка: полоской или ромбиком?
Коля, несколько сбитый, что у него перехватили инициативу, развел руками.
– Вообще-то… сейчас в моде сердечком, но… какая у тебя стрижка: полоской или ромбиком?
– Никакая, – ответила она с вызовом.
Он удивился:
– Так и ходишь с первозданной дикостью? И даже не подстригаешь?
Она засмеялась.
– Я убираю начисто. У меня красивый низ живота, сказала бы, изумительной формы. Зачем буду прятать? И трусики не ношу, кстати.
– Здорово, – восхитился он. – Покажи!
Она со смехом в глазах посмотрела в мою сторону.
– Только если Володя скажет.
Коля повернулся ко мне.
– Володя!
Я покачал головой, отвернулся.
– Без меня.
Я вышел во вторую комнату, там удобные диваны, второй телевизор, две стены в стеллажах с книгами. Книги в основном всевозможные издания сказок, мифов и легенд. Впрочем, я и раньше видел, что Аркадий с наибольшей охотой собирает именно сказки, даже держал пару томов в руках, которые он давал пощупать, – правда, чудный переплет? – но сейчас с полным непониманием смотрю на эти толстые томики из множества листков бумаги, снабженные рисунками, толстыми обложками с красочными выпуклыми рисунками и надписью золотом. Покупают их только люди, начисто лишенные ума и собственного суждения, что нужно и что интересно. В этих так называемых сказках, может быть, и кроется что-то полезное для антрополога, изучающего древнее прошлое человека, но не могу поверить, что у нас столько антропологов. Остается предположить, что это просто тупое стадо, покупающее те или иные книги, руководствуясь вдолбленным быдлу мнением: так надо, так принято, так прилично, так комильфо…
Слышно, как Коля пристает к Светлане, канючит, мне стало несколько неловко, хоть оба и дурачатся, постарался сосредоточиться на красивых корешках плотно вбитых на полку томиков, сзади послышался стук каблуков. Не успел оглянуться, рука Светланы скользнула мне под локоть, а тихий голос шепнул на ухо:
– Не обижайся на дурачка.
– Да ладно, – ответил я вяло. – Ты тоже увлеклась…
– Я просто потешалась над озабоченным. Но я в самом деле убираю все волосы. У меня кожа нежная и шелковистая, зачем ей волосы? Вот пощупай…
Она потащила мою руку вниз, я поспешно отдернул.
– Светланка!
Она рассмеялась.
– А ты не меняешься.
– Светлана!
Ее глаза стали серьезнее, она сказала уже тише:
– Да ладно, это просто шутки… Хотя, конечно, мне Каролины до сих пор не хватает. С нею я всегда находила общий язык… Да что там находила, мы всегда понимали друг друга без слов.
К счастью, появился Коля, вид хитрый, словно что-то спер, но увидел нас и посерьезнел, оглянулся.
– Скучно с ними, да?
– Нет, – ответил я. – Очень милые и хорошие люди. На работе у меня хорошие специалисты, но комфортно чувствую себя пока только здесь.
– Я тоже, – ответил Коля. – Но все-таки они зациклены на старине! А я вот предпочитаю будущее. Так интереснее…
Минут пять он вдохновенно излагал свое видение будущего, я слушал с самым заинтересованным выражением лица, которое поддерживать бывало трудновато, особенно когда плел чушь про армады огромных космических кораблей в будущем, а в далеком будущем – про армады огромных звездолетов, вооруженных до зубов, с титановой броней, атомными и лазерными пушками. Все это в представлении Коли соединено в эскадрильи, а те зорко стерегут все расширяющиеся границы человеческих владений и всегда готовы дать инопланетянам решительный отпор.
Я молча кивал, глупо спорить или даже пытать вякнуть, что реальность не совсем такова, звездолетов никогда не будет, это то же самое, что добираться до Луны на санках или на повозке Екатерины Второй. Коля, как и большинство никогда не взрослеющих, скажем мягко, подростков, настолько свыкся с мыслью, что вершина научной и технической мысли человечества непременно выразится в звездолетах, что просто не в состоянии будет увидеть истину. И хотя Коля давно не подросток, но многие в подростковости остаются до глубоких седин, еще и гордятся верностью детским устремлениям.
