– Не для чего, а почему, – поправил Крумелур. – Он стал слишком уж энвис.
Язон понял. В таком объеме он владел шведским. Имя Энвис означало «упрямый».
– И все же, я-то в чем виноват?
– Ни в чем, – еще мрачнее буркнул Крумелур.
– Ох, не все в порядке в датском королевстве! – проговорил на это Язон.
Крумелур вскинулся:
– На что ты намекаешь? На Кассилию?
«Неуч ты! – улыбнулся про себя Язон. – Государственным языком Кассилии является, конечно, датский, но не знать подобных цитат…»
– Я намекаю на пьесу Шекспира «Гамлет».
Крумелур посмотрел на него ошалело и сказал:
– Пьесы дома будешь читать, а сейчас взгляни сюда. Мету твою никак поймать не можем. Она вот здесь, и мы уже почти прилетели…
Язон вскочил, не дослушав, и, забежав со спины Крумелура, вперился в экран:
– Где «вот здесь»?!
Олаф, хоть и посоловевший слегка от сочетания алкоголя с чумритом и усыпляющим газом, тоже уже стоял рядом.
– Где она?! – переспросил Язон.
– Была вот в этой машине, – развел руками Крумелур. – Наблюдатели мне так доложили.
– Но в этой машине ее уже нет, – сказал Язон, медленно осознавая страшную двусмысленность этой фразы, и как бы услышал свой голос со стороны.
Это был тот самый случай, когда от ярости и отчаяния не узнаешь свой собственный голос.
То, что Крумелур называл машиной, представляло собой в действительности сплошной клубящийся сгусток бушующего огня. Костюмы, конечно, бывают разные, например, скафандры высшей защиты. Или скафандры специсполнения, в которых можно погружаться даже в высокотемпературную лаву. Но Мета наверняка улетела из пиррянского лагеря в обычном летном комбинезоне, таком же, какой был сейчас и на нем самом.
– Кто это сделал? – спросил Язон глухо.
Но Крумелур не успел ответить, потому что в динамики громкой связи, находившиеся, очевидно, в режиме ожидания по пси-сигналу, ворвался дико раздраженный, но весьма бодрый голос самой Меты:
– Язон, Керк, Крумелур, Свамп!.. Да хоть кто-нибудь, провались вы все в черную дыру! Отзовитесь, наконец! И скажите этим идиотам, чтобы они перестали стрелять. Мы из пещеры носа высунуть не можем!
Язон облегченно рассмеялся.
– Это я, Мета! Слышишь? Это я! А про кого ты говоришь «мы»?
– Про твоего молочного брата Экшена и еще одного парня, который будет нам очень нужен в дальнейшем. Мне так кажется… Да перестанут они стрелять, черт побери?!
А Крумелур уже орал по-моналойски на весь корабль. В жутком потоке извергаемых ругательств было много совершенно непереводимых слов, но самую суть Язон выхватил безошибочно: главный фэдер грозился сжечь все до единого вертолеты, а заодно и резиденцию эмир-шаха, если хоть один придурок не подчинится его приказу немедленно.
И тогда – почему именно в эту секунду? – Язон вдруг мигом сообразил, кого же напомнил ему Крумелур еще при самой первой встрече. Гроншика! Ну, конечно, Гроншика! Авторитета первого ранга и знаменитого торгаша всем чем угодно с планеты Радом. Такого могучего, самодовольного и вместе с тем простого, даже простецкого. Все они одним миром мазаны: киллеры, наркодельцы, скупщики краденого… Да, образ жизни и круг общения во все времена накладывал известный отпечаток на личность. Интересно, а может, Крумелур и с легендарным главарем флибустьеров дружил? Язон решил спросить об этом впрямую:
– Ты был знаком с Генри Морганом?
– Нет, только с Энтони Ховардом, – спокойно ответил Крумелур, нисколько не удивившись вопросу.
«Вот как, – подумал Язон. – Наверно, Тони, наш нынешний наместник на Джемейке и дал тебе координаты Пирра. Впрочем, это сейчас не самое главное. Спрошу о первом из вспомнившихся персонажей. Тоже калоритная фигура в галерее преступных элементов Галактики».
– Ну а господина Гроншика с Радома ты знаешь?
– Еще бы! Это, считай, наш главный партнер по бизнесу.
Помолчали. Потом Крумелур сказал:
– Язон, у нас так много общих друзей! Нам ни к чему ссориться.
– Да, да, конечно, – рассеянно кивнул Язон.
Он не хотел до поры объяснять своего отношения к их общим «друзьям». Еще и не такие типчики, бывало, записывали Язона в ближайшие приятели. Пусть пока считает за своего, пусть. Так удобнее. Контракт заключен, а как быть дальше – решать все равно не ему одному. Вот соберутся опять все вместе, тогда и подумают…
Суперкрейсер «Орэдд», похищенный покойным упрямцем Энвисом у кетчеров, теперь уже садился на каменистую равнину возле подножия скалистых гор и в самой непосредственной близости от тихо догоравшего пансарбиля. Вертолеты приземлились тут же, наступило перемирие. И Язон увидел на обзорном экране шагающую им навстречу Мету, в порванном местами комбинезоне, с закопченным носом и щеками, но улыбающуюся и красивую, как всегда.
Вопрос о том, как жить дальше, решался в два этапа.
Сначала обитатели Мира Смерти в лучших своих традициях провели свое внутреннее закрытое собрание. В связи с резко изменившейся обстановкой Язон не хотел слушать никаких возражений Крумелура и категорически распорядился посадить «Арго» непосредственно возле лагеря, разбитого пирряннами, то есть посередь бывших фермерских угодий. А на состоявшееся в кают-компании совещание он не допустил ни одного представителя местной власти. По поводу же лазутчиков, следящих камер и подслушивающей техники, высказался однозначно: будем уничтожать всех и все без разбору.
Впрочем, Крумелур, уловив столь воинственное настроение Язона, возражать особо и не пытался. Какой смысл? Он уже высказал лидеру пришельцев свое «фе» – тогда, на «Сегере». И хотя Язон претензий практически не принял, в глубине души он определенно призадумался. Крумелуру этого оказалось достаточно, он уже понял, что некий паритет в отношениях установился. А со вспыльчивым и непредсказуемым Керком хитрый фэдер решил на конфликт не идти. Тем более не имел он желания испытывать себя на прочность в поединке с женщиной. Необузданный характер Меты был уже тоже вполне знаком ему.
В общем, когда Язон сформулировал все свои условия, Крумелур даже комментировать ничего не стал.
– Бра, – сказал он лаконично, от полноты чувств переходя на родной. – В смысле о'кэй. От имени планеты Моналои прошу вас лишь об одном: как можно скорее известить администрацию Томхета о принятом вами решении. Мы будем ждать.
После этих слов Крумелур решительно развернулся – а разговор происходил возле открытых люков «Арго» – и зашагал к своему скоростному катеру.
Язон не мог не проникнуться известным уважением к этому человеку, к его уму, выдержке, умению работать с людьми. О, высокие звезды! В который раз за многие годы жалеет он о том, что талантливые, неординарные люди употребляют свои способности совсем не в том направлении. Как говорится, эту бы энергию, да в мирных целях!..
