— Да, жуткая история, прямо мурашки бегут по телу. — И это было правдой — у Эванса на несколько мгновений руки и лоб покрылись гусиной кожей. — Но все это слухи,, слухи, переданные теперь уже мертвым человеком.
— Да… но это еще не все. — Эми опустила чашку на стол, взяла свою сумочку и стала в ней копаться. — Я убиралась в кабинете Морта и нашла эту шляпу — эту жуткую черную шляпу. Она валялась за его столом. Я была поражена: я не предполагала, что могу на нее наткнуться, думала, что полиция забрала ее в качестве доказательства или еще для чего-то. Я взяла палку, чтобы вытащить ее оттуда, ткнула в шляпу, и она, перевернулась. Я вынесла ее на палке из дома и выбросила в мусорный ящик. Вы понимаете?
Тед, судя по всему, не понимал. Эванс, очевидно, понял.
— Вы не хотели к ней прикасаться.
— Вот именно. Не хотела прикасаться. Я бросила ее в ящик, и она осталась там, на зеленом пакете для мусора. Я готова поклясться в этом. А потом, примерно час спустя, мне надо было выкинуть старые лекарства, шампуни и прочее, Я открыла крышку мусорного ящика и увидела, что шляпа снова перевернута, а за ленту вставлено вот это. — Она достала из сумочки маленький сложенный лист бумаги и дрожащей рукой протянула его Эвансу. Когда я нашла эту шляпу за столом, записки в ней не было. Это я точно знаю.
Эванс взял бумагу и несколько секунд держал ее на весу. Ощущение было неприятным. Бумага казалась слишком тяжелой и какой-то странной на ощупь.
— Я думаю, что Джон Шутер все-таки существовал, — сказала Эми. — Я думаю, что он был лучшим созданием Морта — персонажем, который получился настолько живым, что действительно воплотился в реальности.
— А я думаю, что это письмо от привидения. Эванс развернул бумагу. В центре листа было написано несколько строк:
Мадам, прошу простить меня за причиненные неприятности. Ситуация вышла из-под контроля. Теперь я возвращаюсь домой. Я получил мой рассказ, а это все, что мне было нужно. Он называется «Лютик на дороге», и это действительно замечательный рассказ.
Искренне ваш Джон Шутер.
Под аккуратными строками стояла размашистая подпись.
— Это подпись вашего бывшего мужа, Эми? — спросил Эванс.
— Нет. Ничего похожего.
Три человека сидели в кабинете, глядя друг на друга. Фред Эванс чувствовал: надо что-то сказать, но так и не смог придумать, что именно. Через некоторое время тишина и запах табака Теда Милнера стали настолько гнетущими, что никто из них не мог больше этого выдержать. Мистер и миссис Милнер выразили искреннюю признательность, попрощались и покинули кабинет, чтобы как можно лучше распорядиться своими жизнями, а Фред Эванс остался со своей, которой он тоже старался распорядиться как можно лучше.
И иногда, поздно ночью, он и женщина, которая когда-то была замужем за Мортоном Рейни, просыпались оттого, что им снился человек в черной шляпе с круглой тульей, который смотрел на них прищуренными от солнца глазами, и от этих глаз разбегалось множество морщинок. В его взгляде не было любви… но оба они чувствовали в нем какую-то странную, суровую жалость.
В выражении его лица не было доброты, от него становилось не по себе. Но оба — и Эми, и Эванс, — находясь далеко друг от друга, чувствовали, что, может быть, хоть когда-нибудь сумеют примириться с этим взглядом. И снова возделывать свои сады.
