Александр Шалимов - Когда молчат экраны. Научно-фантастические повести и рассказы

Что это за пропасть? Поперечник ее около мили. Глубину не смог определить. Лучи Солнца не проникают внутрь, там все тонет в кромешной тьме. Сноп света моего рефлектора бессилен пробить ее. Стены пропасти гладки и отвесны. Снизу вместе со струями газов поднимается отчетливый поток тепла: если долго всматриваться в глубину, можно разглядеть едва различимые багровые отсветы. Вероятно, это кратер гигантского вулкана и внизу на огромной глубине пульсирует еще не остывшая лава. «Атлант» зацепился за выступ скалы на краю кратера. При следующем лунотрясении небольшого толчка будет достаточно, чтобы сбросить останки корабля вниз… Тогда исчезнут последние следы нашей высадки на Луне…

Правда, остается еще американский флаг, который Першинг приказал поднять над местом прилунения… Но, во-первых, не могу вспомнить, куда его засунул, а во-вторых, долго ли он провисит тут, в этом краю вулканов и лунотрясений…

Если «Атланту» суждено исчезнуть в недрах Луны, попробую сохранить хоть тело Кэтрин, бортовой журнал и кое-что из уцелевшего оборудования. Невдалеке в уступе плато есть глубокие пещеры. Извилистые ходы, проложенные струями вулканических газов, уходят на неведомые глубины. В пещерах температура гораздо выше, чем на поверхности планеты, и давление газов составляет около одной сотой земного. С глубиной давление увеличивается. Я перенесу в одну из пещер все, что удастся, а также оставшиеся баллоны с кислородом, немного продовольствия. Отмечу вход надписью. А когда в моем распоряжении останется кислорода всего на одни сутки, я уйду по этим ходам в глубину пещер. Буду идти вперед, пока хватит сил и кислорода…

Но все это произойдет еще не так скоро, если, конечно, планов не изменит следующий сейсмический толчок… Я очень устал во время маршрута, а на отдых сейчас нет времени. За работу… Записи продолжу завтра,

9 мая (вечер)

Последние часы, которые провожу на борту «Атланта». Пришлось много раз открывать и закрывать выходной люк. Давление воздуха внутри корабля сильно упало. Сейчас оно почти такое, как на вершине Эвереста. Двигаться без кислородной маски трудно.

Тело Кэтрин вчера перенес в пещеру. Там же поместил запасной скафандр, кое-какие приборы, сейсмограммы, баллоны с кислородом, немного пищи и воды в термосах. Температура в этой части пещеры минус сорок по Цельсию. Все-таки не то, что в тени на поверхности. В обрыве плато у входа в пещеру высек несколько слов:

Земля… «Атлант», наши имена и дату прилунения… Флага так и не нашел. И уже не остается времени специально искать его…

Удивительны эти лавы внутренних вулканов в кратере Арзахель! Они очень прочны и вязки… Все пространство, которое удалось осмотреть, сложено ими. По составу они немного напоминают кимберлиты и перидотиты породы очень глубоких слоев Земли. Если большинство здешних вулканов похожи на вулканы кратера Арзахель, получается, что строение лунной поверхности соответствует строению глубоких зон нашей родной планеты. Содрав с Земли ее наружные слои — кору и часть мантии, — вероятно, удалось бы увидеть то, что можно наблюдать в лунных цирках.

Мой учитель профессор Джеферсон заблуждался, когда утверждал, что мы встретим базальты. В кратере Арзахель я не видел ни одной породы, похожей на земную.

А какой тут простор для геолога… Все обнажено, все видно. Чудовищные наслоения зеленоватых лав и пласты вулканических пеплов, огромные трещины с рудными жилами. Сокровища лежат прямо на поверхности. В трех милях от «Атланта» в стенах древнего полузасыпанного кратера я видел гнезда чистой платины. Немного дальше в обрыве — огромное грибообразное тело какого-то неизвестного мне розового минерала с металлическим блеском. Я уже проверил: в этом минерале много кобальта. Мелкие кристаллы алмазов попадаются на каждом шагу. В трещинах, из которых выделяются газы, блестят и переливаются в солнечных лучах удивительные минералы. Они образуют сростки разноцветных кристаллов самых причудливых форм и оттенков. Большинство минералов мне не известны.

Во время первого маршрута я сначала пробовал отбивать образцы. Потом бросил. Бесполезно… Несколько наудачу отколотых образцов не дадут представления… Да и зачем мне они? Участники будущих экспедиций изучат все шаг за шагом. А я, первый разведчик, смогу оставить в наследство будущим исследователям лишь несколько отрывочных записей…

Месяца мало, чтобы описать то, что я видел за последние дни. А кислорода осталось на четыре-пять земных суток. Не хватит даже до захода солнца… Но, конечно, пе жалею, что сократил свое время, вырвавшись из стен «Атланта». О нет! Минувшие два дня и то, что еще впереди, стоят целой жизни… Я не позволяю себе думать сейчас о Земле. Оставлю это на самые последние минуты…

Теперь уже не верю в спасение. Четыре земных дня — все, что осталось. А может быть, пять… Удивительно, как сбивчивы мысли. Вероятно, от недостатка кислорода… Надо бы поспать немного: не спал трое суток.

Надеюсь, сегодня толчков еще не будет… Я уже заметил, лунотрясения происходят чаще в начале и в конце лунного дня.

«Атланту» просто не повезло. Кратер Арзахель встретил его дневным лунотрясением в самый момент прилунения. Сильнейшие толчки подбросили корабль вверх, когда его стабилизаторы коснулись поверхности планеты. Можно ли было предполагать такое совпадение? Посадка без предварительных облетов и тщательного исследования с круговых орбит была безумной авантюрой, генерал. Ее цена — наши три жизни…

10 мая (утро)

Ночлег над пропастью. Хотелось сберечь кислород в баллонах скафандров, поэтому провел ночь в «Атланте». Впрочем, в моем положении риск почти ничего не означает. Ухожу… Бортовой журнал оставлю в пещере возле тела Кэтрин. Может быть, за эти часы не произойдет лунотрясения? Тогда вернусь сюда еще раз — сделать записи и немного отдохнуть без скафандра. Ну, а если в мое отсутствие лунотрясение будет, — прощай, наш «Атлант». Прощай, дружище Шервуд, ты стал неотъемлемой частью «Атланта», и я равно бессилен помочь вам обоим.

12 мая по земному времени (вечер)

Лунотрясение захватило меня у подножия внешнего кольцевого хребта. Первый удар был не очень сильным. Часть хребта беззвучно осела, распалась на огромные глыбы и рухнула вниз в долину; поднялись клубы серебристой пыли. Завеса пыли начала разрастаться, скрывая уступы плато, черные щели трещин, зубцы скал. Я ускорил шаги, но новый толчок бросил меня на камни. Второй обвал произошел совсем близко. Резкие колебания почвы не давали подняться. Надвинулась туча пыли, скрыла скалы и звезды. Только солнечный диск едва просвечивал сквозь густую мглу.