— Совсем-совсем никак?
— Абсолютно. Нет никакого предчувствия, никаких ощущений. Просто в Приливе возникает рисунок, в котором я могу разглядеть четкий силуэт звездолета. А потом — звук. Вот только тогда возникают ощущения, — Джокт передернул плечами и уточнил, — очень и очень неприятные. Как будто кто-то трогает изнутри позвоночник... Не могу передать, потому что мне не с чем сравнивать. Тем более что у меня пока небольшой опыт по встречам в Приливах. Всего два контакта...
Тут особист вздрогнул второй раз.
— А второй контакт... Больше ничего не происходило? Такого, чего не было при первой встрече?
Джокт задумался, и во взгляде собеседника тут же промелькнула опасная подозрительность.
— Я не знаю, можно ли это назвать чем-то особенным, просто...
Напрягся особист, напрягся адъютант, только медик остался прежним, и Джокт понял почему. Его наверняка отправили в Крепость соблюсти формальности, оторвав от какого-нибудь важного дела, например составления графика поставок биопротезов в Крепость «Африка», штурмовые группы которой несли большие потери. Или от другого канцелярского занятия. То, что это действительно являлось формальностью, было несомненным. Потому что если бы Джокту потребовалась помощь, навряд ли ее мог оказать старший командор, давно забывший, как пользоваться ремкомплектом. И наверняка их встреча первая и последняя, о чем медик знал, а в штабе с Джоктом будут вести беседы и обследования другие специалисты медицинского управления, у которых нашивки на шевронах поменьше...
— Просто первый раз я увидел один корабль. Сегодня их оказалось несколько, и, может быть, поэтому зов стал сильнее.
— Зов? Почему ты назвал это зовом? — тут же отреагировал офицер особого отдела.
Джокт прикусил язык, поняв, что со словами ему нужно обращаться намного осторожнее и что они могут дорого обойтись ему при случае.
— Я не знаю, как еще это назвать. Звук, зов, голос. Оба раза было такое ощущение, будто кто-то прямо над ухом повторяет одно и то же: «Ом, Ом, Ом!» И больше ничего.
— Тебе не показалось, будто кто-то зовет тебя по имени? — наполовину все также отстраненно, наполовину со слегка пробудившимся интересом спросил командор-медик.
— Нет, они больше ничего...
— Кто — они? — опять особист, и опять Джокт мысленно огрел себя по затылку.
«Вот балда! Сам же нарываюсь!»
— Ну галлюцинации или кто-то, или что-то... Не может же звук существовать сам по себе? У любого звука должен быть источник. У акустика, например, имелся прибор, излучающий низкочастотный сигнал, такой сигнал невозможно услышать. А в Приливе я дважды слышал одно и то же.
— Этот звук? И только?
— Да. Только этот звук. Если бы меня кто-то назвал по имени или к непонятному слову добавилось хоть одно уже понятное, я... я бы умер, наверное, от страха. Не потому что трус, такова сила воздействия. Сегодня видение длилось дольше, и я рассмотрел... Они огромные, эти звездолеты, как блокадопрерыватель, а ведь угловые размеры того же «Кирасира»...
Медик совсем заскучал и отвернулся разглядывать туман Прилива в обзорном экране. А Джокт поймал себя на том, что тоже не прочь полюбоваться Приливом. Да что там! Его просто тянуло посмотреть на экран. Еще было чувство, будто загадочные корабли, «Летучие голландцы», всегда рядом, всегда находятся в Приливе, нужно только суметь угадать их силуэты за нагромождением прочих фигур. Страха не было, Джокт не боялся вновь увидеть огромные провалы оружейных раструбов и конические, висящие одну над другой, надстройки призрачных звездолетов, пусть даже их окажется целая сотня или тысяча. Зато оставалось опасение, что, услышав звук, он снова впадет в транс и его индап, уже можно будет сказать «по привычке», снова сделает что-то не то, что-то ненужное, отчего Бар Аарон будет яростно сверкать очками, обижаться на молчание пациента, а потом скажет: «Поздравляю, Джокт! Ты уже второй раз сошел с ума! Видишь, это не страшно...»
Джокт тряхнул головой. Особист, угадав его мысли, снял визуализацию, и теперь на экранах побежали красочные кадры — водные пейзажи Европы с высоты птичьего полета. Джокт усмехнулся чужой заботе.
— Это не поможет. Мне сказали, что зов, то есть... звук, действует даже на тех, кто находится далеко от обзорных экранов.
— Боишься? — поинтересовался особист.
На этот раз без усмешки и легкого намека на нее. Профессионал в своей работе, он наверняка имел много образов. Даже не так, у него не было постоянного индивидуального образа, только тот, который необходим в данный момент.
— Не знаю. Я не чувствовал никакой угрозы. Просто... Все это случилось так неожиданно. Честно говоря, я был бы рад больше никогда ничего не увидеть. Идти Приливом, как все. Заниматься своей работой, а не...
Джокт в третий раз прикусил язык, с которого готов был сорваться какой-нибудь нелестный эпитет в адрес троих сопровождающих.
— Может, ты и прав, пилот. — В голосе особиста теперь звучало даже сострадание. — Но тебе не пришлось выбирать...
«Тогда почему меня считают предателем? — чуть было не кинул ему в сочувствующее и сострадающее лицо Джокт. — Почему я обязательно должен оказаться перерожденным существом со скрытой программой, полученной в Приливе? Может быть, еще кто-то захочет обвинить меня и в связях с Бессмертными? Теми, кого я жег в бою, теми, которые запускали в «Витраж» свои торпеды?»
Но он не сказал ничего, сделав вид, будто с интересом просматривает видеоролик.
* * *
Потом снова Лунная станция. Мягкая швартовка и подмигивание пилота авизо.
Отбывающих на Землю было относительно немного. Больше — технический персонал и гражданские. А вот людей, прибывших на Луну с Земли и ожидающих отправки дальше, за пределы Солнечной, вот их было даже чересчур много.
Пока особист куда-то исчезал, видимо, договариваясь о внеочередной отправке на Землю, Джокт разглядывал толпу, скопившуюся под громадой купола, и с удивлением отмечал, что здесь преобладают штурмовики. Опять — группами, сотня за сотней, они направлялись к причальным сходням и исчезали в непроницаемых, прикрытых тройной защитой транспортах, которые закинут их дальше — к «Австралии», «Азии», «Америке», «Европе» и «Африке».
На лицах пехотинцев читалась тревога. Ведь ежу понятно было, к чему вся эта спешка и для чего их отправляют к форпостам.
Неожиданно Джокт высмотрел лицо, показавшееся знакомым.
«Вот черт! Я ведь должен ему ящик джина! Два ящика! — вспомнил он. — Именно этот парень подсказал, где найти и увидеть Лиин...»
Найти, чтобы потерять.
В конце концов, поборов искушение окрикнуть его, Джокт решил не начинать разговор. Потому что неизбежно должны были возникнуть некоторые неприятные вопросы. А ему очень не хотелось ворошить память. Очень. Не хотелось.
