Хотя Гифон и поклялся в верности Адону, он все ещё жаждал власти всем своим черным сердцем.
И потом, он все ещё правил Уттагаром, и, если бы ему подчинилась ещё хоть одна часть мира, он получил бы все.
Он таил свои мечты мириады веков и, наконец, измыслил план. В Митгаре у него был могучий союзник - Модру. Гифон замыслил нападение на Адонар, а Модру должен был в то же время поработить Митгар. Так началась Великая война Заклятия.
Гифон рассчитывал пробиться через верхний мир в средний и подчинить здесь всех - кто бы смог ему противостоять? Но прежде, чем он смог это сделать, Адон разделил эти два мира. Отрезав Адонар от Митгара, Он предотвратил завоевательный поход Гифона.
Но война все же началась, и решающие битвы шли в Митгаре между союзом и армией Модру. И, как ты знаешь, Модру был побежден. Поэтому здесь и не утвердилось Великое Зло. Но если бы Адон не разделил миры, исход был бы иным. И даже в Расколе Адон был милостив: хотя из Адонара в Митгар пройти было нельзя, обратный путь остался открытым.
Итак, веками эльфы Адонара свободно путешествовали из Митгара в Хоагар и обратно: хоть они и любят Митгар, эльфы - народ верхнего мира, и Адонар их родной дом. Многие, правда, живут здесь, поскольку считают, что в Митгаре их умения нужны больше. Но их зовет и Хоагар - там они могут пребывать в мире и покое и становиться более совершенными. Я, конечно, не знаю наверняка, но предполагаю, что только в Адонаре у них могут быть дети. Говорят, в Митгаре не родился ни один эльфийский ребенок. Адон хочет, чтобы его народ вернулся домой, - вот почему они могут уезжать в Сумерки.
- Как это? - спросил Такк. - Не понимаю.
- Просто есть такие пути между Адонаром и Митгаром, но только эльфы знают их, другим расам это не дано.
Гален отхлебнул вела, крепкого эльфийского меда, и продолжал.
- Дело в том, что ближе к закату Врата миров открыты, и эльф может уехать отсюда на коне в Адонар. А до Раскола обратный путь можно было совершить на рассвете. "Уходи в сумерки, возвращайся на рассвете" - это древнее эльфийское благословение. Но обратный путь теперь, увы, закрыт.
Брегга, который слушал не менее внимательно, чем Такк, вступил в разговор:
- Странная вещь эта поездка в Сумерки: я видел её в юности. Представьте себе: эльф едет верхом по лесу, словно бы его что-то ведет. Может, я и ослышался, но, по-моему, тогда в лесу звучало какое-то пение. Собирались сумерки. Эльф и его конь мелькали между деревьями, и вдруг они исчезли за дубом и не появились с другой стороны. Я потер глаза, но все это не было обманом зрения. Я быстро сбежал со склона. Темнело. Я нашел под деревом следы коня, но они внезапно исчезали, словно лошадь и всадник растворились в воздухе. Я поискал, нет ли там ещё чего-нибудь интересного, но стало уже слишком темно, а света звезд оказалось недостаточно. Тогда я помчался домой, но там никому ни о чем не сказал: очень уж не хотелось, чтобы кто-то смеялся мне вслед. Вы - первые, кому я это рассказываю.
Такк долго молчал, думая над словами Галена и Брегги. Наконец он сказал:
- Ну, тогда, если я правильно понял, из поездки в Сумерки нельзя вернуться - обратный путь закрыт, и по нему уже давно никто не ездил.
Гален кивнул, и Такк печально взглянул на Эйрона и Гилдора, мужа и брата Фэон. Она уехала просить о помощи, но Адон никогда не вмешивается в дела Митгара. Впрочем, если пророчество Раэль было верным, то оставалась надежда, что однажды обратный путь будет снова открыт. Но когда... Этого никому было дано знать. Такк представил себе эльфийского воина на коне, появляющегося из рассветной дымки и несущего серебряный меч, чтобы передать его кому-то другому для борьбы с Великим Злом. Ваэрлинг помотал головой, пытаясь избавиться от этого образа.
- Может, поэтому не вернулись серебряные жаворонки, - подумал он вслух. Гален и Брегга взглянули удивленно, и он продолжал. - Если они улетели в Сумерки к Адонару, то не смогут возвратиться.
Брегга и Гален удивленно кивнули и изумились тому, что сами не смогли об этом догадаться.
Скоро лорд Гилдор, а за ним и Эйрон вернулись к пиршественному столу, разговор тем временем уже затих. Они сидели на пиру, пили и улыбались, но сердца их были неспокойны и полны печали.
Такк широко зевнул, глаза его слипались, он устал. Но это не мешало ему внимательно прислушиваться к словам Галена и Брегги, которые держали совет с Эйроном. Вдалеке звучала музыка, пир продолжался, но друзья отошли, чтобы кое-что обсудить между собой, и Эйрон присоединился к ним, надеясь помочь добрым советом.
Они долго говорили, и, наконец, Гален подвел итоги:
- Итак, перед нами пока что два наиболее вероятных пути. Можно отправиться на юг верхом через равнины Валона к Пеллару. Там по пути будет город Ванар - лигах в восьмидесяти отсюда. Это наша первая цель: там мы найдем ванадьюринов, и они проводят нас к легионам. Но если армия сражается в Пелларе, то нам придется проехать ещё девяносто лиг от Ванара до южных земель.
Другой вариант - плыть дальше на лодках вниз по Ниту и Аргону, а затем на юг в Пеллар. Это менее верный, а возможно, и более опасный путь - до парома через Аргон и дороги на Пендвир мы не встретим никакой подмоги, более того, там можно столкнуться с врагом. Но даже если это не так, этот путь окажется значительно дальше.
Гален остановился, глубоко задумавшись, потом сказал:
- Но все же мы отправимся по реке: так, конечно, и дальше, и опаснее, но быстрее: реки не знают усталости и бегут днем и ночью. А если мы будем есть и спать прямо в лодках, останавливаясь только в случае крайней необходимости, то доберемся до парома не более чем за семь дней. А через Валон, если только мы не будем совсем уж безжалостны к своим коням, доедем дней за десять, а то и за две недели, если будем давать скакунам отдохнуть. Нет, река лучше для тех, кто торопится на юг.
Так и решили: товарищи отправлялись на эльфийских лодках к парому. Ведь кони устают, а о реках этого не скажешь.
На следующее утро из Сердца Лесов выехал Корон Эйрон. Эльфийский король вместе со своей свитой провожал Галена, Гилдора, Бреггу и Такка к лодкам, стоявшим у причала на реке Нит.
Такк снова сидел за спиной Галена на бежавшей рысью лошади и устало смотрел на мелькавшие по сторонам огромные деревья. Он явно не выспался: обсуждение будущего путешествия затянулось до поздней ночи, а встали все на рассвете. Всех подгоняло тревожное чувство, они понимали - во что бы то ни стало надо торопиться. Особенно беспокоился Гилдор, которого не оставляло странное ощущение судьбы, как он сам говорил. Это было смутное предчувствие чего-то страшного впереди, но чего именно - неизвестно.
Они ехали довольно быстро и примерно через час прибыли к причалу у Нита, где река медленно катила свои тихо журчавшие воды сквозь сумеречный лес.
