Дил Бронкс стал серым как мышь. Кеша никогда прежде не видал его таким растерянным и жалким. Цай смотрел в потолок и насвистывал. Они сменили уже шестой по счету бункер… седьмого не будет.
Гуг сказал коротко и прямо:
— Хоть сдохнем как люди!
Хар засопел, заскулил, он не понимал унылых бесед и всегда тревожился, терял спокойствие, если кто-то заводил непонятные разговоры. Оборотня Хара тянуло на Гиргею, к своим. Но он терпел.
— Меня другое удивляет, — прерывистым, чужим голосом протянул Бронкс, — почему нас еще не схапали.
Ведь мы готовимся почти на виду! Нас могли сто раз просечь и выловить всех! Может, и они ждут, э-э… сигнала?!
— А какой сигнал-то? — спросил из угла Хук Образина.
— Он не сказал, — ответил Цай.
— Значит, сами догадаемся! — отрубил Гуг Хлодрик.
Ему не нравилось, что пошли всякие вопросы да расспросы, только болтовни- и сомнений не хватает! Нет!
Кто сомневается и трусит, пускай отваливает! Гуг побагровел и ударил кулаком по антикварному малахитовому столику, стоящему прямо на цементе, хватил так, что угол обломился и с грохотом полетел на грязный пол. — Даю три секунды на размышления. Кто передумал, может уйти! Кто останется, будет слушать меня и не вякать! Ну-у?!
Никто не встал, никто не вышел. На лбу у Дила Бронкса выступила испарина, но он не утирал ее, он улыбался жалкой, извиняющейся улыбкой: слишком много сделано, слишком много вложено в дело, не уйти, да и лицо терять не хочется — сам торопил, сам гнал машину. Будь что будет! Одна подготовка вылилась в три «дубль-бига» да по континентам разбросано вкладами полтора миллиарда. Дил побледнел еще больше, за такие денежки он мог умотать от любого Вторжения! Или откупиться…
Нет! Что за чушь лезет в голову!
— Кто будет старшим в Штатах?! — спросил он с тревогой.
— Ты! — ответил Гуг Хлодрик. — А Цай тебе поможет.
— Не доверяешь? — скривился Дил.
— Хватит болтать!
— А почему именно меня на запад?!
— Так сказал Иван!
— Ну и что?!
Гуг встал во весь свой огромный рост, сжал кулаки.
Дил Бронкс тоже встал, не отводя взгляда от сузившихся глаз седого викинга. Остальные сидели молча, наблюдали, даже Хар перестал поскуливать, приподнял унылую морду.
— Я поеду, — выдавил Дил Бронкс сквозь зубы, — поеду… но чует мое сердце — висеть нам на реях.
— Кому суждено быть повешенным, тот не утонет! — выкрикнул дурашливо из своего угла Хук Образина, пытаясь разрядить обстановку.
Не получилось.
Гуг Хлодрик ухватил Бронкса за грудки, с легкостью оторвал от цементного пола многопудовое накачанное и холеное тело. Прошипел в ухо:
— Ты б у меня в другое место поехал! Понял?! Моли Бога за Ивана… и убирайся!
Негр вскинул руку, огромную, литую, чуть дрожащую. Но ударить не посмел.
Гуг отпихнул его от себя. И выразительно посмотрел на карлика Цая. Тот прикрыл налитые кровью, усталые глаза — покоя и тюльпанов не будет, теперь уж точно.
Бормоча под нос ругательства, сверкая белками, разъяренный и уже совсем не бледный Дил Бронкс вышел дон. Вслед за ним потянулись Арман-Жофруа дер Крузербильд-Дзухмантовский, он же Крузя, пошатывающийся, мутноглазый Хук Образина, непроницаемоскорбный карлик Цай ван Дау.
В дополнительном инструктаже никто из них не нуждался, план был отработан до деталей в семи вариантах, Большой Мозг боевой альфа-капсулы просчитал все досконально, недаром Цай напичкивал его данными и вводил программы. Теперь сама капсула-координатор болталась на орбитах между Меркурием и Марсом, и была совершенно неприступна и неуловима, для пущей надежности Цай запустил ее на тройное самоуничтожение в случае возможного перехвата, при этом капсула сделает залповый выброс программ управления и координации в две другие капсулы, находящиеся на иных орбитах, уловить такой выброс невозможно. И понапрасну нервничал Гуг-Игунфельд Хлодрик Буйный, Дил Бронкс сделал все, что мог, его бешенные деньги работали на полную катушку, такое обеспечение могло позволить себе только крупное государство или бандитский межсистемный синдикат, Дил по звеньям распродал свою бесценную цепь… но была у Дила Бронкса и задняя мыслишка, которой он бы и сам не признал за собой: ведь коли Система войдет во Вселенную, таких цепочек, такого железа будет навалом, и он не успеет сбагрить свою, Дил имел практический склад ума и он спешил.
— Не подведут, ничего, — прохрипел Гуг вслед уходящим. — А у тебя чего, тоже сомнения? — повернулся он к Иннокентию Булыгину.
— У матросов нет вопросов, — теребя облезлое ухо оборотня Хара, ответил Кеша.
Хар издал утробный звук, переходящий в повизгивание. Он все больше входил в роль зангезейской борзой.
Гуг облегченно вздохнул. Ему хотелось, чтобы все началось как можно скорее. Когда будет сигнал?! Цай сказал, что Иван созрел, что он вообще никогда прежде не видел Ивана таким… и это хорошо, это главное, вожак должен быть сильным- и смелым, он не имеет права сомневаться, иначе провал, иначе труба… Но когда же будет сигнал? И какой сигнал?! Иван ничего не сказал.
— Я отваливаю в Европу, — пробубнил Гуг и протянул Кеше свою огромную ладонь. — Связь три раза в сутки, как обусловлено.
— Счастливого пути! — кивнул Кеша и заранее сморщился, вкладывая свой биопротез в лапищу седого викинга. Протез имел нервные окончания и эдакая камнедробилка не сулила приятных ощущений.
— И все же Седого нужно было придавить, — бросил на прощание Кеша.
— Нужно было, — согласился Гуг. Он думал о Ливадии. Как там она в своей усыпальнице? Надо сходить проведать… нет, не получится. Теперь только после победы… или никогда.
Правитель подошел совсем близко, склонился над лежащим посреди серой камеры телом, вгляделся в затылок, скрытый взлохмаченными волосами, хотел коснуться их, но не решился. Левая, от рождения сухая, рука дрожала, и он ничего не мог с ней поделать. Дергалась в нервном тике правая бровь…
Да, надо, обязательно надо лечиться, надо ехать на отдых. Но как?! Куда?!
Правитель боялся покидать свой кабинет, он и ночевал в нем, там было надежно, там многослойная система охраны и предупреждения, там бдительная стража во главе с этим…
Правитель недовольно покосился на широкоскулого и узкоглазого сопровождающего — черт его знает, может, он и воткнет нож в спину, так бывает, так уже много раз было в истории, преторианцы убивали своих владык, императоров да царей, и сами садились на троны, эхе-хе, черт его знает! Здесь тоже надежно, почти километровая глубина, спецпсихушка для особо опасных конкурентов- правители конца ХХ-го века знали, что делали, знали, только и сами не убереглись. Он тяжко, с присвистом вздохнул.
