– Километров десять до города. – Тот пожал плечами. – Ну, и по городу до пристани ещё пару километров.
– Ваш план с обработкой, он необходим?
– Скажем так, он очень желателен. – Доктор оглянулся на Елену. – Что скажете?
– Вы же знаете, что раствор полностью убивает вирус. Проблема в том, что мы не знаем, есть он тут в воздухе или нет. Но на одежде и личных вещах шанс его пронести очень велик. – Женщина немного смутилась. – Я, единственное, не уверена насчёт Вашего плана. Не будет достаточно просто облить людей?
Судья оглянулся. Они, конечно, не пересчитывали людей, но их осталось ещё много. Около трёхсот человек.
– У нас просто не хватит раствора. – Судья покачал головой. – Стоянка два часа. Если за это время смертность будет минимальна, приводим план в действие. Нам нужен стопроцентный результат.
За эти часы умер всего один человек. Точнее, даже не умер, а заразился. У него начали вздуваться на руках вены. Мужчина, опустив голову, перелез через ограждение шоссе и медленно побрёл к воде.
Наконец, над колонной пронёсся голос Судьи. Приказ прозвучал простой – одежду и вещи долой. Остаются украшения и оружие, всё остальное на обочину. Над людскими головами пронёсся ропот.
– Судья! А если нет там подлодки? Если мы никуда не уплывём? Нам, что, голышом жить?
– Тишина! – Судья обвёл взглядом толпу. – Вы меня все знаете! Если кто не согласен, может повернуть назад! В лапы чумы! А сейчас Вы все подчиняетесь мне!
Судья начал раздеваться. Он снял с себя полностью всё, оставшись, в чем мать родила. Несмотря на светившее солнце, погода стояла холодная, и было видно, как тот дрожит. На обочину полетело всё: бушлат, старый свитер, штаны и ботинки.
– Ну, что стоим? – Судья, полностью раздевшись, снова посмотрел на толпу. – Любого в одежде, на расстоянии двадцати метров от себя расцениваю, как зараженного! Всё понятно?
Вперёд вышла мать Кирилла. Она скептически посмотрела на стоявшего Судью и произнесла:
– Послушай, Судья, а у тебя животик-то вырос! – И начала раздеваться. Снимая с себя всю одежду, вещь за вещью, и складывая аккуратно на обочине. Вдруг всё-таки пригодится.
Наконец, избавившись от одежды, она прошла вперёд, под своеобразный душ. Судья крутанул ручку, и на женщину полилась вода. В толпе послышались смешки. Какая-то тётка пнула стоявшего рядом мужика и, с возгласом: «Тебе бы лишь на других баб смотреть!», начала раздеваться. Елена подняла руки к верху и, как следует намочив всё тело, вышла из-под душа, уступив место женщине. Напряжение спало. Люди начали раздеваться и, помывшись, переходили на другую сторону дороги, перебираясь по оставшейся в середине узкой тропинке. Через час все перешли на другую сторону шоссе, оставив позади все припасы, вещи и одежду. Из четырёхсот тридцати трёх человек на другую сторону перешли всего двести шестьдесят восемь. Остальные остались на дороге.
Кирилл стоял на асфальте, переминаясь с ноги на ногу. Он благоразумно убрал взятую из дома тетрадь с рисунками в непромокаемый мешок и теперь прижимал его к груди. Казалось, что так теплее. Судья сначала возмутился, что это тоже «личные вещи» и их стоит оставить, но Кирилл при нём опустил пакет в физраствор. Судья хмуро посмотрел на небольшой мешок, но возражать перестал. Колонна двинулась дальше. Группы людей смешались и теперь шли одной плотной толпой. Два с половиной часа до Кронштадта и ещё полчаса по старому городу. Тот практически не пострадал – даже купол Морского Собора всё также возвышался над городом. Толпа голых людей, мужчин, женщин, детей подошла к пристани, когда уже начало темнеть. Кирилл с облегчением увидел покачивающуюся на волнах подводную лодку. Военный пирс находился рядом маяком, и в самом его конце, на наибольшей глубине, покачивалось чёрное тело корабля. Кирилл услышал рядом с собой вздох облегчения. Один из моряков тихо произнёс: – Только птицы засрали. Но ничего – крепче будет.
Через час все разместились внутри стального гиганта. Оставив позади все тревоги. Кирилла разместили рядом с отсеком управления, на небольшом тонком одеяле. Моряки хотели сразу выйти в море, но Судья запретил – ждём утра. Единственное, что они сделали – это оживили реактор, чтобы наполнить лодку теплом и светом.
Кириллу не спалось. Он постоянно поднимал голову и осматривал небольшое помещение. Лодка казалось большой, но всё равно им пришлось потеснится. Она не была рассчитана на приём беженцев. Юноша уже засыпал, когда услышал голос Судьи. Тот будил спящего рядом Доктора. Сначала у Кирилла замерло сердце – если они принесли заразу с собой, то это означало верную смерть. Он уже хотел подняться, когда разобрал голос Судьи. Тот просил снотворное. Он не понял, что сказал доктор, но точно расслышал фразу Судьи: – А Вы, Доктор, думаете, они мне не снятся? Я глаза закрываю и вижу их всех. Тех, кого пришлось сжечь… И убить. Их глаза всегда будут смотреть на меня.
Доктор промолчал, но покопался в стоявшем рядом шкафчике и, достав пару таблеток, протянул их мужчине.
Кирилл ещё долго лежал, всматриваясь в тускло освещённую переборку. Он думал о том, как им повезло, что в поселении оказался Судья. Этот человек в первую же зиму сумел сплотить народ, научил его выживать. И сколько произошло случаев в последствии, когда авторитет Судьи, его опыт и умение решить практически любые задачи, вывели поселение на этот уровень жизни… Потом его мысли перескочили на события последних лет. Их встреча с Петром. Его похождения по выжженной земле. Их дом… Ужасно захотелось увидеть Элю. Интересно, где она сейчас? Наконец, он заснул, а во сне пришла сестра. Он видел её, как в тумане. Она просто стояла и смотрела на него. А потом наклонилась и поцеловала в щёку. И исчезла.
Юноша проснулся, но на щеке ещё сохранилось чувство поцелуя. Он приподнялся с жесткого ложа и с недоумением осмотрелся. На судне уже вовсю кипела жизнь. Подлодка, миновав шлюз на дамбе, вышла в море. Ещё один жизненный этап оказался пройден. Что ждало их дальше, Кирилл не представлял, но пришла уверенность, что однозначно будет лучше. Впереди их ждала новая цивилизация.
Часть третья
Новые Атланты
Глава 38. День восемнадцатый Н.А. (Новой Атлантиды)
Летоисчисления стали вестись по судовому журналу с момента погружения или, по другим данным, с момента начала операции Атлантида. Хотя сейчас некоторые утверждают, что исчисление началось с того момента, как судно опустилось на дно. Сначала существовали две системы. Старая – с месяцами и днями недели, и новая, которая в силу сложившейся на корабле обстановки, где смена дня и ночи производилась искусственно, и не было времён года, постепенно стала основной. Условно в месяце считали 30 дней. Разбивка на недели больше не производилась.
