Последний вопрос был обращен к доктору Либичу, который вскочил с места и стоял как оцепенелый, почти что в каталепсии – то ли от гнева, то ли от ужаса. Ответа не было. Да его никто бы и не услышал – все вопили, как бешеные, словно с цепи сорвались. Клорисса бесновалась, как фурия, и даже Глэдия потрясала кулачками. И вся их ярость была направлена на Либича.
Бейли закрыл глаза, пытаясь хоть на несколько мгновений ослабить мускулы, отпустить сухожилия.
Сработало. Наконец-то он нажал нужную кнопку. Квемот вчера провел аналогию между солярианскими роботами и спартанскими илотами. Он сказал, что роботы не могут взбунтоваться, поэтому соляриане могут спать спокойно.
Но если найдется человек, угрожающий научить роботов чинить людям вред – бунтовать, другими словами?
Разве это не тягчайшее преступление? Разве все до единого жителя Солярии не ополчатся яростно на того, кто хотя бы подозревается в том, что заставил робота вредить человеку? На Солярии, где роботов в двадцать тысяч раз больше, чем людей?
– Вы арестованы! – кричал Аттлбиш. – Вам категорически запрещается пользоваться книгами или записями, пока правительство не изыщет возможности проверить их… – Он продолжал говорить, но его не было слышно в общем гвалте.
К Бейли подошел робот.
– Господин, вам сообщение от господина Оливо. Бейли взял у него капсулу, раскрыл ее и крикнул:
– Минуту!
Его голос произвел почти магическое действие. Все как один обернулись к нему, и на всех лицах (кроме застывшего лица Либича) читалось самое напряженное внимание к тому, что скажет землянин. Бейли сказал:
– Глупо было бы ожидать, что доктор Либич не прикоснется к своим записям до прибытия вашего чиновника. Поэтому еще до начала нашего заседания мой партнер Дэниел Оливо отправился в имение доктора Либича. Я только что получил от него известие. Он находится на территории имения и сейчас войдет к доктору Либичу, чтобы взять его под стражу.
– Под стражу?! – взвыл Либич в каком-то животном ужасе. Его глаза, мнилось, вот-вот выскочат из орбит, – Сюда кто-то идет? Человек?! Нет! Нет! – Второе «нет» он просто провизжал.
– Вам не причинят вреда, – холодно сказал Бейли, – если вы окажете помощь следствию,
– Но я не хочу, чтобы он приходил. Я не вынесу! – Роботехник, не сознавая, что делает, упал на колени и стиснул руки в отчаянной мольбе. – Чего вы хотите от меня? Признания? У дельмаровского робота были съемные конечности. Да! Да! Да! Я организовал отравление Грюера. Я организовал покушение на вас. И задумал такой корабль, о котором вы говорили. У меня не получалось, но да, у меня была такая идея. Только отзовите своего человека. Не пускайте его сюда. Не пускайте! – Речь Либича перешла в невнятное бормотание.
Бейли кивнул. Он снова нажал правильно. Угроза личного визита вырвала у Либича признание быстрее, чем любая пытка.
И тут, услышав или увидев нечто вне поля зрения и слышимости остальных, Либич дернул головой и открыл рот. Он вскинул руки, будто защищаясь от чего-то.
– Уйди, – взмолился он. – Уйди. Не входи. Прошу тебя. Прошу… – и пополз куда-то на четвереньках, потом сунул руку в карман, достал что-то и быстро поднес ко рту. Качнулся и рухнул ничком.
«Дурак, – хотел крикнуть Бейли, – к тебе шел не человек, а один из твоих любимых роботов!»
В поле зрения ворвался Дэниел Оливо и остановился, глядя на скрюченное тело у своих ног.
Бейли затаил дыхание. Если Дэниел поймет, что Либича убило его мнимое сходство с человеком, это нанесет страшный удар его мозгу, подчиненному Первому Закону.
Но Дэниел лишь опустился на колени и тихонько потрогал Либича. Потом, взяв в руки голову роботехника, приподнял ее, как нечто хрупкое и драгоценное. Обратив свое точеное лицо к собравшимся, он прошептал:
– Человек умер!
Бейли ждал ее – она попросила о последнем свидании. Но когда Глэдия появилась, он широко раскрыл глаза.
– Вы здесь, вы пришли.
– Да – а как вы догадались?
– На вас перчатки.
– А-а, – она смущенно взглянула на свои руки. – Вам это неприятно?
– Нет, совсем нет. Но почему вы решились на личную встречу?
– Видите ли, Элайдж, – слабо улыбнулась она, – надо же мне привыкать. Раз я собралась на Аврору…
– Значит: все улажено?
– У господина Оливо есть кое-какие связи. Все улажено. Я больше не вернусь сюда.
– Это хорошо. Вам там будет лучше, Глэдия. Я знаю.
– Я немного побаиваюсь.
– Знаю. Там все время придется встречаться с другими людьми и не будет того комфорта, как здесь, на Солярии. Но вы привыкнете, а самое главное – забудете весь тот ужас, который вам пришлось пережить.
– Я не хотела бы забыть все, – мягко сказала Глэдия.
– Со временем захотите. – Бейли посмотрел на ее стройную фигуру и не без мимолетной боли сказал: – И когда-нибудь выйдете замуж, на сей раз по-настоящему.
– Почему-то сейчас замужество меня совсем не привлекает, – грустно сказала она.
– Когда-нибудь вы перемените свое мнение. Какой-то миг они стояли, молча глядя друг на друга.
– Я так и не поблагодарила вас, – сказала Глэдия.
– Я всего лишь делал свою работу.
– Вы ведь возвращаетесь на Землю?
– Да.
– И я вас больше не увижу.
– Наверное. Но вы не огорчайтесь. Лет через сорок, самое большее, я умру, а вы останетесь такой же, как теперь.
Ее лицо горестно скривилось.
– Не говорите так.
– Это правда.
– А знаете, насчет Джотана Либича все подтвердилось, – быстро сказала Глэдия, словно желая сменить тему.
– Да, знаю. Другие роботехники просмотрели его записи и обнаружили опытный проект космического корабля с искусственным мозгом. И нашли роботов со съемными конечностями.
– Как по-вашему, зачем он делал такие страшные вещи?
– Он боялся людей. Он убил себя, лишь бы избежать присутствия человека, и готов был истребить целые миры, лишь бы Солярия с ее табу на личные контакты осталась в неприкосновенности.
– Как он мог так думать, – промолвила она, – ведь личный контакт иногда бывает… – И снова они помолчали, стоя в десяти шагах друг от друга. Потом Глэдия воскликнула: – Элайдж, вы сочтете меня развязной, но…
– Почему я должен счесть вас развязной?
– Можно мне прикоснуться к вам? Я ведь никогда больше вас не увижу.
– Если хотите.
Шаг за шагом она приближалась к нему, сияя глазами, но все же с опаской. Остановилась в трех футах от него и медленно, как в трансе, стала стягивать перчатку с правой руки. Бейли сделал отстраняющий жест.
– Не делайте глупостей, Глэдия.
– Я не боюсь. – И она протянула ему дрожащую руку без перчатки.
Рука Бейли тоже дрогнула. Робкая, испуганная рука Глэдии на миг задержалась в его ладони. Потом он разжал пальцы, рука ускользнула, неожиданно взлетела к его лицу и легко, как перышко, на долю мгновения коснулась щеки.
