Ученый изумленно покачал головой.
— Я думаю, что ты выиграешь.
Вольтер счел, что как раз сейчас — очень удобный случай предъявить ученому свои требования.
— Однако для того, чтобы упрочить успех, мне необходимо составить еще одну, дополнительную речь, в которой должно быть больше технических доказательств. Это необходимо для той части публики, которая мало восприимчива к словесным доказательствам, считая слова без реальных примеров просто болтовней, пустым звуком.
— Ну так составь ее, — сказал ученый.
— Для этого мне понадобится твоя помощь, — вежливо сказал Вольтер.
— Ты ее получишь.
Вольтер улыбнулся, стараясь всем своим видом изобразить искреннюю смиренную мольбу — о чем на самом деле, конечно же, не было и речи.
— Ты должен предоставить в мое распоряжение все, что известно о методиках симуляторов.
— Что? Это еще зачем?
— Тогда я, во-первых, сделаю за тебя огромный объем работ… Но не только. Получив доступ к этим сведениям, я смогу написать технически грамотное обоснование своих философских выводов, которое убедит в нашей правоте и склонит на нашу сторону всех специалистов и технических экспертов. И не только в одном секторе Юнин. Весь Трентор, а после — и вся Галактика примет нашу точку зрения! В противном же случае реакционные силы победят и уничтожат ваше распрекрасное Возрождение!
— Но ты же ни черта не смыслишь в математике…
— Напоминаю: именно я ввел во Франции ньютоновскую систему счисления. Так дай же мне инструмент для работы!
Ученый, сжав ладонями виски и постанывая, раскачивался над приборной панелью из стороны в сторону.
— Ладно, черт с тобой, только пообещай, что не станешь вызывать меня ближайшие часов десять.
— Обещаю, — сказал Вольтер и ехидно улыбнулся. — Мсье получит сколько угодно времени, чтобы… как у вас говорится?.. А! Чтобы проспаться.
Сибил с нетерпением ожидала, когда же огласят повестку дня заседания исполнительного совета «Технокомпании». Она сидела напротив Марка, и ей не хотелось с ним разговаривать. Ни о чем. А тем временем прочие сотрудники — и подчиненные, и начальство — обсуждали то один, то другой вопрос деятельности компании. Мысли Сибил блуждали где-то далеко-далеко отсюда, но не настолько далеко, чтобы не заметить поросль темных курчавых волос на тыльной стороне ладоней Марка, и биение голубоватой жилки у него на шее — какой сладострастный, зажигательный ритм!..
Поскольку президент «Технокомпании» наверняка не обойдет вниманием ни единого сотрудника, так или иначе имеющего отношение к проекту Скептиков и Хранителей, Сибил заранее подготовила короткие заметки о проделанной работе. Сибил знала: если придется докладывать — она может положиться только на поддержку Марка. И она была абсолютно уверена, что, если Марк ее поддержит, то все остальные примут доклад благосклонно и одобрят ее проект.
Днем ранее Сибил впервые обратилась в комиссию по спецпроектам и сообщила, что ее Дева порвала с прежним затворническим образом жизни. Она сама потребовала общения — вместо того, чтобы ожидать, когда к ней обратятся. Дева была крайне обеспокоена, поскольку узнала от «мсье Аруэ», что должна победить его на так называемом «испытании» — в противном же случае она неминуемо обречена на забвение.
Когда Сибил призналась, что это скорее всего правда, Дева уверилась, что ее снова собираются осудить на сожжение, послать, как она выразилась, «на костер». Она растерялась, смутилась и стала умолять Сибил позволить ей остаться в одиночестве и посоветоваться со «святыми голосами».
Сибил поместила ее среди пейзажей, предназначенных для покоя и отдыха, — в окружение лесов, полей и звонких прозрачных ручейков. Сибил попробовала исследовать остаточные воспоминания Девы о подобных дебатах, состоявшихся восемь тысяч лет назад — Марк как-то упомянул о таких следовых воспоминаниях у своего сима. Сибил проделала кропотливую работу: пришлось выбирать обрывки воспоминаний буквально по кусочкам, выискивая все, что осталось после того, как восемь тысяч лет назад эти данные стерли. В понимании Жанны Вера соотносилась с чем-то, названным «роботами». Вероятнее всего, термин обозначал некие мифические существа, способные как-то управлять человечеством. Возможно, термин был придуман для некой разновидности божеств.
Спустя несколько часов Жанна выбралась из своего умиротворяющего окружения. Она попросила Сибил обучить ее высокому искусству чтения, дабы она, Жанна, могла сразиться со своими «инквизиторами» более-менее на равных.
— Я объяснила ей, что не могу вносить изменения в ее программу, если не получу на то согласия комиссии.
— А каково мнение вашего заказчика? — спросил председатель комиссии.
— Господин Бокер выяснил — не понимаю, из какого источника… вероятно, утечка информации через прессу, — что соперником Девы в дебатах будет Вольтер. И теперь он грозится отозвать заказ, если я не оснащу Жанну дополнительными знаниями и умениями!
— А что же… Селдон?
— Он ничего не говорит. Селдона интересует только одно — чтобы его имя никак не было связано с этим проектом.
— А Бокер знает, что Вольтера для предстоящих дебатов тоже готовим мы? — осторожно спросил исполнительный секретарь комиссии по спецпроектам.
Сибил покачала головой.
— Благодаренье Космосу хоть за это, — пробормотал исполнительный секретарь.
— Марк, что скажешь? — спросил председатель. Поскольку Марк сам предложил когда-то проект, о котором сейчас говорила Сибил, она нисколько не сомневалась, что Марк ее одобрит. Поэтому для Сибил было огромным потрясением, когда Марк сказал:
— Я — против! Обе стороны желают получить словесный поединок между интуитивной Верой и индуктивно-дедуктивным Разумом. А значит, технически усовершенствовать Деву — все равно что намеренно пожертвовать чистотой эксперимента.
— Марк!.. — воскликнула Сибил, вне себя от возмущения.
Все члены комиссии принялись с жаром обсуждать возникшие трудности. Марк один за другим выкладывал все более веские доводы в пользу своей точки зрения, склоняя слушателей на свою сторону. На Сибил Марк не смотрел, более того — он старательно избегал встречаться с ней взглядом. Но когда выяснилось, что спор может продлиться бесконечно долго, а устраивающее всех решение так и не будет найдено, председатель комиссии своей властью принял решение — в пользу Сибил.
Сибил тотчас же воспользовалась неожиданным преимуществом:
— Я также прошу вашего согласия на то, чтобы изъять из блока памяти Девы воспоминания о сожжении заживо. Она боится, что ее снова подвергнут ужасной казни, — и это чрезвычайно затрудняет, делает практически невозможным ее выступление в защиту Веры. Она не сможет выступать столь же свободно, как могла бы, если бы ее мысли не омрачались подобными тяжкими воспоминаниями.
