Пикап был нашим основным транспортным средством. В его кузове хранилось все оборудование лагеря, продукты, горючее и прочие припасы. Частично мы разгрузили его накануне вечером, разбивая лагерь, но если его предстояло использовать в качестве боевой колесницы, следовало выгрузить и все остальное. Мы подошли к нему и приступили к работе.
Через двадцать минут мы снова подъехали к туманной стене. На сей раз в пикапе и очень медленно. Девчонка, Билл и я сидели впереди. Стекла были подняты. Я сидел за рулем. В открытом кузове позади нас сидели Алан, Уэйти и Ричи, держащий на поводке сердитого Санди. Незадолго до этого я выволок леопарда из кабины и, когда он снова попытался туда залезть, надел на него поводок. Стоило мне почувствовать первые уколы пыли туманной стены, как по крыше кабины что-то тяжело ударило. Я остановился, опустил окно и, выглянув, увидел Санди, лежащего на крыше кабины. Я снова поднял окно и тронул машину с места.
Туман полностью окружил нас. Пыль шуршала по металлу кузова пикапа под аккомпанемент работающего на низкой передаче мотора. Вокруг нас была неизменная белизна, трудно было сказать, движемся мы или нет. Затем белизна начала становиться прозрачной, поредела, и мы снова выехали на солнечный свет. Я затормозил.
Мы оказались на холмистой равнине среди гор. Разреженный чистый воздух, в котором все предметы выглядели неожиданно резкими, говорил о том, что мы находимся на большей высоте, а редкая растительность – деревья отсутствовали вовсе, и только кое-где виднелись редкие зеленые кусты – свидетельствовала, что это высокогорное пустынное плато, вроде altiplano центральной Мексики. Почва была в основном каменистой – от мелкой щебенки до валунов всех размеров. Местность была пересеченной, но не настолько, чтобы стать непроходимой для наших джипов, если бы удалось найти дорогу между валунами, то, возможно, удалось бы провести и пикап.
Прямо перед нами земля была довольно ровной и свободной от камней, но слева и справа вздымались усеянные валунами склоны. Немного дальше ровное пространство спускалось в чашеобразную впадину, где виднелось нечто вроде небольшой деревеньки. Дома в ней были какими-то странными, с куполообразными крышами и с чем-то вроде навесов над входом, образованных поддерживаемыми столбами выступами крыш. Под этими навесами, прямо на улице виднелись то ли машины, то ли оборудование – короче, какие-то механизмы. Людей видно не было. За деревушкой местность начинала резко подниматься и переходила в небольшую гору – для холма она была слишком отвесной, – которую на середине опоясывали деревья. Один из склонов горы был практически голым и достаточно пологим, так что джипы, возможно, и могли бы на него вскарабкаться. Но все остальные склоны были усеяны валунами, и подняться по ним можно было только пешком.
На самой вершине виднелось венчающее гору большое круглое здание без окон, выглядящее так, будто его отлили из свежего белого бетона буквально за десять секунд до нашего появления. Только это я и успел заметить до того, как начали происходить всякие события.
В кузов и кабину пикапа, с шумом ударяясь об него, полетели какие-то предметы, и один из них разбил окно рядом с Биллом. Тут же раздался яростный рев Санди, и я мельком увидел, как леопард прямо с крыши кабины бросается куда-то направо, а его поводок мелькает в воздухе за ним. Неожиданно на фоне окружающих нас скал появились покрытые темной шерстью фигуры каких-то обезьяноподобных созданий.
Из кузова заговорили ружья. Девчонка, сидящая между мной и Биллом, отчаянно выкрикивая имя Санди, перелезла через Билла, открыла дверцу пикапа с его стороны и исчезла. Билл выскочил следом за ней, и я услышал грохот его карабина. Я рывком распахнул свою дверцу, выкатился на твердую усыпанную щебенкой землю и начал пускать пулю за пулей в лохматые головы, которые попадали в поле моего зрения.
В какой-то момент было много шума и царило смятение, а потом без всяких видимых причин все вдруг резко прекратилось. В поле зрения не осталось обезьяноподобных созданий, в которых можно было бы стрелять, кроме, пожалуй, четырех или пяти, лежавших на земле либо совершенно неподвижно, либо едва шевелясь. Я по инерции выстрелил еще четыре или пять раз, а затем поднялся с земли. Я вновь увидел Санди с высоко задранным от гордости хвостом. Он направился к одной из двух лохматых фигур, еще подававших признаки жизни. Я открыл было рот, чтобы отозвать его, но, не успел он дойти до неизвестного существа, как за моей спиной из кузова раздалось два выстрела и оба тела окончательно замерли.
– Прекратите! – закричал я, перекатившись на спину. – Один мне нужен живым.
Мой крик оборвался, поскольку я вдруг понял, что говорю с человеком, который меня не слушает. Ричи с исказившимся лицом скорчился за металлическим бортом пикапа и продолжал стрелять в обезьяноподобные фигуры до тех пор, пока не опустел его магазин.
Я залез в кузов и, когда он попытался перезарядить ружье, отобрал у него оружие.
– Успокойся! – приказал я.
Он взглянул на меня стеклянными глазами, но не пошевелился. На нем не было ни царапины. Зато двое оказались ранены: у Алана лицо заливала кровь из раны на голове. Он поддерживал Уэйти, который дышал как-то прерывисто, а лицо было белым как мел. Его правая рука находилась за спиной Алана, он все время пытался прижать к груди левую руку, но Алан не позволял ему сделать этого.
Обрушившийся на нас град метательных объектов состоял не только из камней, но и из нескольких ножей без рукояток и с лезвием в форме листа. Один из таких ножей вонзился в нижнюю левую часть груди Уэйти. Нож погрузился примерно на треть длины лезвия и, очевидно, прошел между двумя ребрами.
Уэйти закашлялся, и в уголках рта появилась розоватая пена.
– Он просит, чтобы вытащили нож, – жалобно сообщил мне Алан. – Как вы думаете, стоит его вытащить или нет?
Я внимательно посмотрел на Уэйти. Совершенно ясно, что теперь уже без разницы – вытащим мы нож или нет. Лезвие пробило легкие, и они быстро наполнялись кровью. Уэйти взглянул на меня с выражением панического ужаса в глазах. Он был самым тихим из людей Тека и, возможно, самым молодым. Я так и не смог понять, действительно ли он был таким же, как остальные, или, попав в их компанию, старался быть как все.
Ни я, ни кто-либо другой ничего бы не смогли для него сделать. Я стоял, глядя на него и ощущая собственную беспомощность. Может быть, вытащи я лезвие из его груди, он умрет быстрее, и это станет в определенном смысле благом для смертельно раненного.
– Если хочет вытащить нож, пусть вытаскивает, – кивнул я.
Алан отпустил Уэйти. Тот с трудом поднял руку, ухватился за рукоять, но сил вытащить нож уже не хватило. Алан протянул было руку, чтобы помочь товарищу, но заколебался, снова потянулся к ножу, но у него опять не хватило духу, и он жалобно взглянул на меня.
