Томислав колебался:
— Пожалуй… Если бы только это озеро не было проклятым местом.
— Как тебя понимать?
— На дне озера живет страшное чудовище, Водяной. Раньше, когда рыбаки ловили в озере рыбу, он разорял сети и забирал добычу. Тогда люди послали против Водяного войско, несколько отрядов солдат на ладьях. Но оружие бессильно против Водяного. Лодки пошли ко дну, все солдаты утонули, они же были в доспехах. Потом крестьяне решили построить на ручье мельницу, чтобы самим молоть зерно и не возить к мельникам в Скрадин. Когда мельницу уже почти построили, Водяной поднялся вверх по реке и принялся плескаться возле мельничной запруды. Зрелище было такое страшное, что люди своими руками разрушили только что построенную мельницу и плотину. Лишь тогда он уплыл обратно в озеро.
— Почему тогдашний священник задруги не предал Водяного проклятию? — через силу спросил Ванимен.
— Народ не дал. Церковь и знатные люди решили, что надо уважить желание народа. Дело в том, что изгнание нечистой силы распространяется на все сверхъестественные существа. Если бы Водяной был предан проклятию, то вместе с ним были бы изгнаны все волшебные обитатели лесов и вод, а люди верят, что многие волшебные создания приносят удачу. Крестьяне рассудили, что лучше уж как-нибудь обойтись без тех благ, которые может дать озеро, и примириться с тем, что иногда кого-нибудь поморочит в лесу леший. Зато они не лишатся дружбы с добрыми духами. Это Полевик — он отводит хворь от домашней скотины, Домовой — помогает по хозяйству в доме, Кикимора может иной раз вдруг прийти помочь крестьянкам, у которых всегда полным-полно тяжелейшей работы… — Томислав вздохнул. — Язычество, да, конечно. Но ведь вреда от него нет. Язычество вовсе не мешает людям истинно веровать в Бога, оно дает им утешение в горестях, которых так много в жизни… Вот богомилы, те искоренили все древние языческие пережитки в тех местах, где распространилась их ересь. Но богомилы — враги радости, их учение исполнено ненависти ко всему земному, а ведь Господь создал земной мир нам на радость, поэтому-то и сотворил он его таким прекрасным… — Снова вздохнув, Томислав добавил, понизив голос почти до шепота: — Правда и то, что многие из тех, кто обитает в глубине вод или в лесной чащобе, тоже прекрасны.
Ванимен едва ли расслышал последние слова Томислава. Он вскочил с места и воскликнул, подняв кулаки к небу, где уже загорелась первая звезда:
— Мы вам поможем! Мы, народ лири! Вот случай, когда вы убедитесь, что мы желаем вам только добра. Я сам поведу войско в бой, и мы прогоним чудовище!
В Хадсунне жил некто по имени Аксель Хедебо, весьма преуспевающий торговец лошадьми, которых Дания поставляла за границу. Б прошлом Ингеборг часто с ним встречалась. Тем не менее Аксель был чрезвычайно удивлен, когда она вдруг явилась к нему в торговую контору в сопровождении молодого паренька с прямым и твердым взглядом и заявила, что они желают поговорить с хозяином наедине.
— Мы пришли к тебе с просьбой о помощи. А так как мы надеемся завоевать твое расположение, позволь преподнести тебе скромный подарок. — С этими словами Ингеборг разжала пальцы и тайком, чтобы не видели подчиненные Акселя, показала ему золотой перстень.
Не какая-нибудь дешевая безделушка, смекнул Аксель. Такой перстень стоит не меньше пяти марок серебром.
— Ладно. Идите за мной, — сказал он, сохраняя невозмутимую мину, и проводил неожиданных посетителей из служебных помещений в жилую часть дома, где находилась приемная зала. Пропустив их вперед, Аксель плотно затворил дверь.
Стены залы были обшиты темными деревянными панелями, у стола стояли тяжелые резные кресла. Б окнах блестело дорогое и редкое по тем временам стекло. Аксель задернул занавески на окнах, и комната погрузилась в полумрак, который как нельзя лучше соответствовал обстановке секретных переговоров. Взяв у Ингеборг перстень, хозяин уселся за стол и принялся разглядывать занятные фигурки, которые украшали золотую оправу.
— Садитесь, оба, — не пригласил, а скорее приказал Аксель.
Ингеборг и Нильс устроились на краешках кресел и с тревогой смотрели на хозяина. Это был толстый приземистый человек, на его лице с синими бритыми щеками выделялся широкий рот. Одежда на нем была богатая, пахло же от Акселя чем-то более крепким, чем запах конюшни. Наконец Аксель поднял голову и обратился к Нильсу:
— Я вас не знаю. Кто вы?
Нильс представился, сказал также, откуда он родом, и добавил, что в настоящее время служит в торговом флоте. Аксель с подозрением присматривался к незнакомому парню. И Нильс, и Ингеборг были опрятно и чисто одеты в новое с иголочки платье, но сразу бросалось в глаза, что лица у обоих обветренные, загорелые и в их чертах все еще не изгладился отпечаток пережитых жестоких лишений.
— Что же вам от меня нужно? — спросил Аксель.
— Это длинная история, — ответила Ингеборг. — Ты торговец, так что понимаешь: кое о чем мы умолчим. Если коротко и по существу, нам крупно повезло, мы нашли сокровище. Теперь мы хотим какого пристроить ценности. Для этого нам и нужна твоя помощь. Нильс вот считает, что лучший способ вложения денег — приобретение судов. У тебя есть связи, ты знаешь многих капитанов, ведешь с ними дела. Вы торгуете с зарубежными странами и наверняка с Ганзейским — правильно я говорю, Нильс? — С Ганзейским союзом. Ты можешь подсказать, к кому нам обратиться. Это должен быть надежный человек, в котором ты абсолютно уверен. А уж мы не поскупимся и щедро отблагодарим и его, и тебя. — Тут Ингеборг широко улыбнулась, как, бывало, улыбалась торговцам на рыночной площади.
Аксель потеребил прядь черных волос.
— Сомнительное предложение, да еще от такой, как ты, — не сразу ответил он. — Мне нужно знать больше. Насколько велика ценность сокровищ? Каким образом они вам достались?
Аксель посмотрел на туго набитый кошелек, который висел у Нильса на поясе. В кошельке были монеты Датского королевства. Чтобы не вызывать лишних подозрений, Ингеборг сразу же по приезде в Хадсунн пошла к знакомому ювелиру и продала ему золотой слиток. Ювелир был отчаянный пройдоха и вел рискованную игру — ведь по закону его могли посадить в тюрьму, если бы вдруг выплыло, что он купил слиток драгоценного металла по значительно заниженной цене. Гораздо большие ценности Ингеборг и Нильс спрятали на себе под одеждой — эти украшения и кусочки золота предназначались на случай каких-либо непредвиденных расходов. Вопрос Акселя не смутил Ингеборг. Она спокойно ответила:
