Глянув на них, Одри в первый раз заметила, что они все иссиня-черного цвета и глухо ноют. Она посмотрела вниз на блузку. Та была в крови.
В голову пришла глупая мысль, что Лью будет поражен ее видом. В это время лета он приезжал только на уик-энды и, конечно же, ожидал, что она встретит его в наилучшем виде.
Лью, подумала она, он не приедет еще… как долго?
Кто здесь еще есть?
Ближайшие соседи — в нескольких милях отсюда. Она может вскочить в «Рено» — их вторую машину — и…
Нет, наверно, ей нельзя терять время. Неизвестно, как долго штуковина останется на месте. Если она уедет, та может улететь вместе с Франки. Нужно придумать что-нибудь самой.
С самого начала было сумасшествием построить этот маленький домик в горах и лесах — без телефона, без соседей. Они были дураками из дураков.
Прочь от всего этого, говорили они друг другу. Вывезти Франклина на действительно чистый воздух. С младенчества научить его любить мир животных и птиц. С самого начала внушить ему любовь к природе. Научить рыбачить, охотиться, ощущать прелесть безлюдных лесов и гор вдали от смрада городов, рева машин и заводского дыма.
Телефона нет.
Воспользоваться автомобилем в поисках помощи — немыслимо.
Нужно подумать.
Лью будет не скоро.
Одрп быстро повернулась и заспешила обратно к дому. Благодарение небу, он был недалеко.
Отчаяние подтолкнуло ее к стеллажу, где Лью хранил оружие. Пистолеты — нет, конечно нет. Даже автоматический сорок пятого калибра — сувенир со времен его службы в армии — тоже не то. Она сняла шестизарядный охотничий карабин тридцатого калибра с явно не нужным в данном случае оптическим прицелом. Одри пошарила в ящике с патронами. Нужно сосредоточиться. У Лью было немного мощных патронов для более крупной дичи — медведя, лося. Должно быть, эти. Она схватила горсть и отправилась обратно.
В десяти шагах от дома ей пришла в голову другая мысль. Одри резко повернула и поспешила к гаражу. Канистра с галлоном керосина для светильника. Подняв ее, она снова развернулась.
Нет. Она забыла спички. Оставив на время ружье и керосин, она рванулась на кухню и схватила коробок хозяйственных спичек.
Обратно — за ружьем и керосином, и снова — вверх по тропе, в сторону ненавистного пришельца из космоса. Ненавистного пришельца, который захватил Франклина Монро.
Одри стояла не более чем в десяти футах от экрана и загоняла пальцем мощные патроны в магазин. Она передернула затвор и прицелилась, но не в упор. Зная изрядную убойную силу ружья с таким калибром, ей невыносимо было целиться в сторону Франки.
Она нажала на курок, и пуля, протестующе взвизгнув, срикошетила в лес. Она передергивала затвор и стреляла снова и снова, до тех пор, пока магазин не опустел.
Насколько Одри Монро могла судить, в невидимой стене не было ни малейшего намека даже на трещину.
Она уронила ружье и начала быстро собирать вокруг сучья и хворост, а затем соорудила костер у самой кромки «невидимого». Тщательно полив все керосином, Одри отступила назад и бросила спичку.
Костер причудливо вспыхнул ярким пламенем. Она добавила керосина.
Могла ли она различить малейшие признаки красноты по краям, указывающие на то, что жар действует на барьер? Да-да — могла!
Нет, не могла. Количество тепла, которое было способно поглотить силовое поле, лежало за пределами ее разума.
Горючее — как жидкое, так и дерево — иссякло, и она снова опустилась на землю. Она уставилась вниз на свои руки, ее разум был на грани того, чтобы соскользнуть в пропасть беспамятства.
Одри покачала головой от удивления. За все взрослые годы они никогда не видела свои ногти в таком состоянии — обломанные, грязные, один кровоточит. А ее часы? Изящные, до смешного изящные наручные часики, которые Лью подарил ей в годовщину их свадьбы, — всмятку.
Где Лью? Почему его здесь нет? Разве брак не священное содружество? Почему мужа нет здесь, чтобы обо всем позаботиться?
Внутри корабль досконально изучал свои банки данных. Сканнеры эмоционального настроя сообщили, что приятная разумная жизнь, которой он разрешил войти, теперь излучала не только страх, но и потребность, правда менее сильную, в пище. Что касалось страха, корабль сделал все необходимое. Он установил защиту от существа, находившегося снаружи.
Нужной пищи среди запасов корабля не оказалось. Придется ее изготовить.
Теперь сканнеры прозондировали глубже, за эмоциональным уровнем, и собрали данные.
Помимо страхов, касающихся его матери, и усталости от этого окружения, Франклин Монро начал думать о еде. Что-то заставило его думать о еде. Он сообразил, что пропустил ленч. На самом деле — теперь, когда он об этом подумал, — он был очень голоден. Он не мог думать ни о чем другом. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь ему приходилось так усиленно думать о еде.
Корабль выдал пятифунтовый шоколадный торт и полгаллона клубничного мороженого.
Со своей стороны Франки Монро, широко раскрыв от удивления глаза, энергично принялся за дело — без ложки и вилки.
У компьютеров была другая проблема. Они были запрограммированы стартовать и лететь в родную систему, если разумная жизнь, которая ими управляла, не вернется в течение определенного времени. У их создателей не было никакого желания, чтобы образец их технологии попал в чужие руки, если бы исследователя-разведчика постигло несчастье.
Контрольное время, назначенное разведчиком для своего возвращения, быстро подходило к концу.
Одри Монро звала:
— Франклин! Франклин! Ты меня слышишь?
На самом деле у нее не было возможности узнать, жив ли он вообще. Но она отказывалась думать об этом.
Она не могла даже узнать, проходит ли звук через невидимый барьер. Слышен ли в корабле ее голос — всего лишь с десяти футов от закрытого люка?
Но на данный момент она не могла придумать ничего лучшего, чем звать и звать. Она звала, силясь исключить излишне резкие ноты в голосе:
— Франки, пожалуйста, ответь мне.
— Мама? — донесся тоненький дрожащий голосок. У нее было желание закричать. Но делать этого было нельзя.
Франклин Монро был в том возрасте, когда семейная драма может разразиться из-за того, что ребенок захлопнулся в ванной и от испуга и удивления перед настойчивыми указаниями родителей, как открыть щеколду, уже не способен следовать их советам.
Она звала, изо всех сил стараясь, чтобы голос был успокаивающим, несмотря даже на то, что все ее существо кричало о ненависти к этому похитителю с небес.
Она звала:
— Франки, не бойся. Все будет хорошо.
До этого момента Франки Монро не приходило в голову, что кроме трепки, которую он заслужил, нарушив запрет, нужно бояться чего-то еще.
