Зато когда матросов отпускали в увольнение на Хангнам, любители помахать кулаками и всяческими колюще-режущими железками отводили душу. Местные драчуны собирались толпами, не меньше чем по трое-четверо на одного матроса с «Джипси», но даже при таком соотношении сил подчиненные коммандера Белла почти всегда выходили победителями. Все-таки по сравнению с низкорослыми азиатами здоровенные белые и негры имели преимущество не только в длине рук ног, но и в силе удара. Да и просто были тяжелее — даже ударив изо всей силы, легкий и верткий хангнамец далеко не всегда мог свалить с ног верзилу в полтора-два раза тяжелее себя. А сам, поймав ответный удар, бывало, отлетал метра на три-четыре. Случалось, конечно, что некоторых матросов после увольнения приодилось лечить, кого-то даже списывали в безвозвратные потери, но не так уж и часто. Местным доставалось больше и чаще.
С офицерами было проще и на корабле, и в увольнении. На корабле сказывался куда более длительный, нежели у матросов, опыт жизни в условиях военной дисциплины, а в увольнении джентльмены находили себе менее опасные развлечения, главными среди которых были запои, из которых потом выводили в корабельном лазарете, и загулы с проститутками обоего пола. Впрочем, были среди офицеров и уникумы, проводившие свободное время нестандартно и по-своему изысканно — тот же лейтенант Шелтон с его пристрастием к насилию над малолетними рабынями или энсин[37] Каротти, старательно перенимавший у местных специалистов мастерство пыточного дела. Не сказать, чтобы коммандер Белл был в восторге от таких увлечений своих подчиненных, но поскольку страдали тут исключительно местные, то не считал это недопустимым. Раз уж желтые макаки терпят у себя такое, да еще и берут за это деньги, что ему до этого? А то, что деньги берут одни макаки, а страдания достаются макакам другим, так макаки и есть макаки. Это их проблемы, а никак не его.
Главное — экипаж, несмотря на всю свою специфичность, службу нес, дело свое знал, и вполне подчинялся своему командиру. Такое положение Белла целиком и полностью устраивало, и он собирался сохранять его и дальше. Потому что чем дольше ему это будет удаваться, тем больше он будет нужен всем этим безымянным мистерам, адмиралам в штатском, большим шишкам из ОРС и черт его знает, кому еще. В конце концов когда-то один такой мистер намекнул Беллу, что жизнь может продолжаться и после капитанской должности на корабле-призраке. Все зависит от того, каких результатов Белл на этой должности достигнет…
— Ты что такое себе придумала?! — оторопел Корнев. — Какая еще, на хрен, душа без тела?! Ты вообще соображаешь, что говоришь?!
— Прости, Рома, — Хайди, кажется, сама поняла, что сказала явно не то и совершенно не к месту. — Но я так подумала… Как это сказать? Только предположение…
Предположение у нее, видите ли… Нет, сам факт, что любимая жена заговорила о ребенке, Корнев воспринял нормально. Пусть и решили они, что сначала Хайди надо доучиться, а потом уже дети, но женщина все же, материнский никуда не денешь. Тем более инстинкт, грамотно и старательно развитый — об этой стороне обучения в германских женских гимназиях Хайди ему много интересного рассказывала. Но вот эти ее измышления… Немного подумав, Роман отнес их на счет общего нервного напряжения жены. Все-таки, как бы прекрасно Хайди ни держалась, видно же, что этот хренов параллельный мир со всеми сушеными финансистами, сумасшедшими учеными, пластиковыми куклами-отравительницами и оживающими покойниками стоил ей немалого напряжения. Вот организм и обратился к одному из глубочайших инстинктов. А дурацкие мысли насчет души без тела — просто побочный эффект этой нервотрепки да вчерашнего алкоголя. Ладно, хорошо хоть, сама понимает…
Пискнул коммуникатор. Так, что там? О, ротмистр Сергеев! Корнев открыл сообщение, оказавшееся списком постояльцев гостиницы тексалерского космопорта «Хилл-сити» на день убийства Уизлера. Черт, сплошь незнакомые фамилии… Хотя это же Фронтир, тут назваться можно как угодно. Ага, вот и сам Илья приписал, что список в настоящее время проверяется. Роман просмотрел список еще раз, более внимательно. Имя-то любое назвать можно, а вот откуда ты прибыл, указать придется — в портовых гостиницах базы данных почти везде объединены с космопортовскими. Нет, с Корела или Нью-Либерти нет никого. Так, а откуда у нас Бейкер и Хаксли? Хм, с Нью-Аризоны или Кларксона опять-таки никого. М-да, неудачно вышло…
Впрочем, пока Хайди собиралась ко второму завтраку, Корнев утешил себя тем, что отсутствие результата — тоже результат. А раз так, думать надлежало несколько о другом. О том, например, что если ты назвался не своим именем, то все у тебя будет нормально до тех пор, пока расплачиваешься наличными. Так, а это уже интереснее… Ведь если платить наиболее распространенной на Фронтире универсальной картой, так она, помимо платежного средства, еще и личность удостоверяет. Конечно, как раз из-за того, что карты эти как на Фронтире, так и на Западе выпускают все кому не лень, получить такую на вымышленное имя никакого труда не составляет, вот только есть маленькая такая загвоздка — карты эти снабжены голоснимком и биометрией. Можно, конечно, одновременно и имя, и внешность поменять, но это довольно хлопотно, потому как внешность менять придется и при получении, и при использовании карты. А вот изменить биометрию — это уже задачка на пару порядков сложнее. В принципе, расплатиться можно и простой банковской картой, но она хоть и без биометрии, но голоснимок есть и на ней. Да и получить такую на Фронтире непросто — банков, выпускающих эти карты, тут раз-два и обчелся, и что эти банки, что филиалы банков западных кому попало такие карты не выдают. Там надо и личность удостоверить, и платежеспособность подтвердить…
И самое главное — если ты расплатился картой, все равно, какой именно, то данные этой карты остаются в компьютерной памяти получателя денег. Насколько представлял себе Корнев, проникнуть в систему, не имеющую настоящей защиты, особого труда для специалиста не составит. Разумеется, все это должен понимать и Сергеев, да еще и лучше него, но напомнить не помешает.
…На втором завтраке собрались все. Интересно, присутствовал кто-нибудь на первом? Глядя на вчерашних «героев» — Бейкера и Дюбуа, Корнев подумал, что француза (ну, разумеется, и его маленькой жены) уж точно не было. Даже сейчас он имел слегка помятый вид, а как он выглядел с утра, лучше и не пытаться себе представить. Бейкер смотрелся получше, так он и напился вчера не так сильно.
Впрочем, последствия неравных боев с зеленым змием, в той или иной степени заметные на лицах пассажиров, никак не мешали видеть на этих лицах искреннюю и неподдельную радость от того, что все проблемы разрешились, круиз продолжается и впереди его участников ждет еще масса удовольствий. Сегодня, например, когда «Звезда счастья» встанет на заправку, их отвезут в «Блю Маунтин пэрадайз» — роскошный курорт в Голубых горах. Там их ждут обед в ресторане и катание на снегоходах, а желающим даже дадут порезвиться на горных лыжах. Правда, эти развлечения ждут уже не всех, но Саммера, похоже, успели позабыть. Обычное человеческое свойство быстро выбрасывать из головы чужие неприятности, да еще и умноженное на западный индивидуализм, чтоб его!
