— К тому, что «интеллектуалы» мусорят на поле знаний, бросая туда чушь, мешающую думать. Например, что у кошек нет бессмертной души, а у роботов нет эмоций.
— При чем тут кошки? – снова удивилась Габи.
— При том, что кошки не ходят в церковь, но мяукают. Значит, у кошек нет бессмертной души, но есть эмоции.
— Э-э… Странная логика.
— А по какой логике у роботов нет эмоций?
Такой вопрос поставил журналистку в тупик. Она пару раз моргнула и уже без особой уверенности пояснила свою позицию:
— Мне это казалось очевидным. Ведь роботы не живые, у них нет нервной системы, где могли бы быть эмоции.
— Прекрасно! — обрадовалась Кристина, — Представь: ты встретилась с джамблем. Как ты определишь, живой ли он и есть ли у него нервная система?
— Э-э… Это так сразу не определить.
— А если не сразу? Как ты определишь, это живой джамбль с нервной системой, или это высокоуровневый робот-джамбль со своими сигнальными цепями? И биохимия тебе не поможет, поскольку у инопланетных существ она видимо совершенно иная, чем у нас.
— Похоже, все это чертовски сложно, — сказала Габи, — но, наверное, в науке придуманы какие-нибудь способы различить… Ведь есть ксенобиология и уфология.
Тут подключился генерал и сообщил в стиле армейского рапорта:
— Докладываю, мэм! В февральском выпуске SETI Review опубликовано доказательство невозможности такого различения, если цивилизация иных достигла 1-го типа по шкале Кардашева. Одним из соавторов является профессор Уэллвуд, так что изложение очень доходчивое. Всецело рекомендую ознакомится, мэм!
— Вот это да… Черт побери… В смысле, я хотела сказать: спасибо. Вальтер.
— Обращайся, — весело ответил он.
— Непременно! — она кивнула, — А теперь самый-самый острый вопрос: действительно ли состоялся визуальный контакт экипажа Алкйоны с объектом Чубакка?
— Официально, от лица MOXXI, подтверждаю: визуальный контакт с объектом Чубакка состоялся и находится в процессе развития, согласно полетной программе, — отчеканил генерал.
…
АВГУСТ
28. Вспоминая Артура Кларка. Свидание, но не с Рамой
Начиная с осени 2017 года, когда комплекс телескопов Pan-STARRS обнаружил первый межзвездный объект 1I/Оумуамуа, каждое подобное открытие становилось для публики интригой, связанной с НФ-романом Артура Кларка «Свидание с Рамой» 1973-го. Там в Солнечную систему из межзвездной дали прилетел металлический цилиндр длиной 50 и диаметром 20 километров с искусственной экосистемой внутри. Но для астрофизиков и вообще людей с научными представлениями о космосе в XXI веке подобный сценарий выглядел (выражаясь в стиле Ницше) «человеческим, слишком человеческим». Даже у безусловно искусственного объекта 5I/Каимитиро геометрия не имела ничего общего с «Рамой» Кларка. Это был звездчатый многогранник размером четверть километра и его функции остались загадкой, что неудивительно при очень слабом исследовании…
…Сейчас 20-километровый объект Чубакка и миссия Алкйоны привели к неимоверной волне нового увлечения публики гипотезой «Рамы». Волна захлестнула даже ученых, у которых должен быть иммунитет к такому хайпу. И с другой стороны среди скептиков гипотезы оказался экипаж Алкйоны, догонявшей Чубакку с относительной скоростью 8 миллионов километров в день. Вообще-то и Ликэ Рэм и Зенон Пекош относились очень уважительно к наследию Артура Кларка. Так, у Зенона в некотором смысле настольной книгой была «Космическая Одиссея», а Ликэ обожала цикл «Рифы Тапробаны». Это не мешало им, однако, видеть логические дыры в представлениях Артура Кларка о первом контакте и о концептуальных технологиях сверхцивилизаций.
…Из такого предуведомления понятно, почему в день предполагаемого полноценного детального наблюдения Чубакки экипаж синтезировал на камбузе Алкйоны условный ланкийский суп и условный херес. Как утверждают биографы, именно это любил Артур Кларк, большую часть своей активной жизни обитавший на острове Шри-Ланка. Увы, в условиях Алкйоны из местного сырья ланкийский суп получился ярко-зеленый, а херес почему-то приобрел аромат и привкус хвойной смолы. Впрочем, если не слишком прислушиваться к сигналам вкусовых пупырышков, то оба продукта были годными для тематической локально-фестивальной обстановки.
К 0 часов 23 августа по Гринвичу дистанция между Алкйоной и Чубакой сократилась до 12 миллионов километров. Это значило, что к обеду бортовой телескоп сможет различить существенные детали на поверхности Чубакки, а завтра примерно в полдень произойдет первое экстремальное сближение Алкйоны с Чубаккой. В этом была интрига. Исходный публично объявленный полетный план предполагал, что Алкйона, обгоняя Чубакку, не сблизится теснее, чем на 100 тысяч километров — чтобы не выглядеть угрозой, и не стать мишенью какой-нибудь антиметеоритной пушки джамблей. По космическим меркам 100 тысяч километров это вплотную (вчетверо меньше чем от Земли до Луны), однако если учитывать, что размер Чубакки всего 20 километров, это слишком далеко для детального осмотра через бортовой телескоп Алкйоны. И на закрытой встрече директората MOXXI перед последним корректирующим маневром, услышав все мнения, гендиректор Маркус Хейнхайм твердой рукой стер один ноль. После чего начертал на документе волшебные слова «Confidential. For crew and staff only». Это значило, что широкая общественность окажется поставлена перед фактом уже ПОСЛЕ. Экипаж Алкйоны мог бы отказаться, и Хайнхайм принял бы это с пониманием (людям на борту виднее, каков риск, и стоит ли подобная игра свеч). Но экипаж поддержал без колебаний. Зенон и Ликэ были уверены: сверхцивилизации хватит ума не трогать объект, безобидно пролетающий в 10 тысячах километрах почти параллельным постоянным курсом. Иное дело — следующий шаг, при котором планируется торможение и сближение с Чубаккой вплоть до абордажа. Но это попадет на обсуждение, опять-таки, ПОСЛЕ.
А пока экипаж, продолжая предсказуемо затянувшийся фестивальный завтрак, успешно расправился с супом и хересом, и перешел к эрзац-кофе с соответствующими закусками. Внимание делилось между большим монитором, куда телескоп транслировал картинку (серебристо-серое круглое пятно, на котором предстояло появиться деталям) и экраном планшета, куда отображалась лента новостей и эхоконференция Lackhole.FIDONEXT.
Фильтр новостей был установлен тематический, и можно было видеть, как публика на Земле самовыражается по поводу ожидаемых свойств Чубакки.
— Кларкиане опережают Лукасиан уже на порядок, — прокомментировала Ликэ свежий результат экспертного опроса. Точнее, результат, полученный на Земле два с половиной часа назад (таково было запаздывание сигнала сейчас, когда Алкйона находилась около орбиты Урана).
— В смысле, сторонники «Рамы» опережают сторонников «Звезды Смерти»? — спросил Зенон, занявшийся варкой очередной порции кофе.
— Да. Причем я нахожу это глубоко несправедливым. Ведь Чубакка ближе по форме не к цилиндру, который у Кларка, а к сфере, которая у Лукаса.
— Между прочим… — Зенон сделал актерскую паузу, — …Исторически цилиндр в качестве космической формы для искусственной биосферы появился последним. Первым в этом качестве был бублик Циолковского в 1920-м. Далее сфера Бернала в 1929-м. И намного позже, в 1970-м О’Нил предложил цилиндр, который вращается вокруг продольной оси, создавая гравитацию на кольцевой поверхности. Именно так Кларк представил «Раму».
Ликэ перевела взгляд на монитор телескопа (там пока оставалось все то же пятно), затем снова на планшет, и сообщила:
— Кларкиане ссылаются именно на сферу Бернала. Хотя Чубакка вращается на порядок медленнее, чем надо для создания приемлемой гравитации на внутренней поверхности. Видите ли, просто джамбли родом с планеты, где крайне слабая гравитация.
— Мы вот сейчас, — заметил Зенон, ставя кофе на стол, — живем в модуле, где лунная, а не земная псевдо-гравитация.
— Да, — Ликэ кивнула, — но на Чубакке при его скорости вращения псевдо-гравитация не дотягивает даже до лунной. Обитаемая планета с такой гравитацией сомнительна.
