— Почему же, директор? Почему нас непременно заподозрят во лжи?
— Доктор Уэндел, дорогая моя, вы просто наивны. Целых три столетия Альберт Эйнштейн считался полубогом, сотворившим космологию. Сколько поколений заучивало эти слова: скорость света нельзя превысить. И его почитатели легко не сдадутся. Вы нарушаете принцип причинности — а что может быть фундаментальнее? — ведь у вас причина опережает следствие. Это с одной стороны. Ну а с другой, доктор Уэндел, политические соображения могут заставить поселения убедить свой народ, а заодно и землян, в том, что мы лжем. Это может помешать нам — придется ввязаться в полемику, потерять время — тем самым они получат шанс догнать нас. Повторяю, я хочу знать, возможно ли каким-нибудь образом доказать, что подобный перелет действительно совершен?
— Директор, после возвращения мы представим корабль на обследование ученых, — ледяным тоном ответила Уэндел. — Дадим некоторые пояснения относительно основных принципов…
— Нет-нет-нет. Пожалуйста, не продолжайте. Результаты осмотра могут быть убедительными лишь для ученых, обладающих вашей квалификацией.
— Хорошо, мы доставим обратно фотографию неба, на котором ближайшие звезды расположены чуть иначе. По изменению относительных положений можно будет определить, где именно в окрестностях Солнца мы побывали.
— Этот аргумент может убедить только ученого — но с точки зрения обычного человека…
— Тогда сделаем точные снимки той звезды, возле которой побываем. Она совсем не похожа на Солнце.
— Подобные штучки давно научились делать в голофантастике. Можно позаимствовать прямо из сериала. Скажем, из «Галактического капитана».
— Ну что ж, — процедила Уэндел сквозь зубы, — другого способа я не знаю. Кто не верит — пусть не верит себе на здоровье. Вообще — это ваше дело. Наука здесь ни при чем.
— Ну-ну, доктор, не сердитесь, пожалуйста. Вспомните: когда семь с половиной веков назад Колумб возвратился из своего странствия за океан, его никто не заподозрил в мошенничестве. А почему? А потому что он привез с собой туземцев, жителей островов, на которых побывали мореплаватели.
— Прекрасно, но с первого же раза отыскать обитаемый мир, да еще привезти с собой образцы… На это почти нет надежды.
— Ну не совсем так. Как вы знаете, мы предполагаем, что с помощью Дальнего Зонда Ротор обнаружил Звезду-Соседку и только после этого оставил Солнечную систему. Ротор не вернулся, и не исключено, что они остались возле этой звезды. Там их и будем искать.
— Так считал и директор Танаяма. Однако путешествие с гиперприводом длилось не менее двух лет. Несчастный случай, технические сложности, психологические проблемы — что угодно могло помешать им. Может быть, они не вернулись именно поэтому.
— Тем не менее, — настойчиво продолжал Коропатский, — я не исключаю, что они там.
— Даже если они там, Ротор должен находиться на орбите звезды, поскольку пригодных для обитания планет там и быть не может. Если психологические неурядицы не остановили их еще по дороге, они не замедлят появиться теперь. Кто знает, может быть вокруг нашей ближайшей соседки кружит лишь мертвое поселение.
— Вот видите, значит, нужно лететь к ней, разыскать Ротор, живой или мертвый. В любом случае с Ротора можно привезти нечто такое, что заставит всех поверить, что вы побывали возле звезды, и вернулись. — Он широко улыбнулся. — Тогда даже я поверю. Вот такую я ставлю перед вами цель, ради достижения которой Земля отыщет для вас и средства, и ресурсы, и людей.
А после обеда, на котором к техническим вопросам более не обращались, Коропатский по-дружески, но как будто с легкой ехидцей опять обратился к Уэндел:
— Кстати, не забудьте, мы даем вам всего три года на эту работу. Не более.
— Итак, мой хитроумный замысел оказался ненужным, — не без сожаления заметил Крайл Фишер.
— Увы. Они готовы продолжать без всяких угроз с моей стороны. Только их почему-то обеспокоило — Танаяме это и в голову не приходило, — как отвести возможные обвинения в мошенничестве. По-моему, Танаяма намеревался уничтожить Ротор. И пусть потом во всю глотку орали бы: «Неправда!»
— Вряд ли. Он приказал бы экипажу доставить ему доказательства того, что Ротор погиб. Такое свидетельство убедило бы и весь мир. А каков этот новый директор?
— Полная противоположность Танаяме. Мягкий такой, предупредительный, но мне кажется, что Всемирному конгрессу будет с ним не легче, чем с Танаямой. Вот только освоится на новом месте.
— Значит, в отличие от Танаямы он собирается действовать более разумно.
— Да, но этот его намек… Я до сих пор киплю! Это же надо додуматься — сфальсифицировать результаты космического перелета. Возможно, такое могло прийти в голову потому, что земляне не ощущают пространства. Совсем. Вы слишком привыкли к своей громаде и редко ее покидаете, да и то ненадолго.
Фишер улыбнулся.
— Но я-то ее покидал. И нередко. А ты — вообще из поселения. Так что мы двое к этой планете не так уж и прикованы.
— Верно. — Уэндел искоса взглянула на него. — А мне иногда кажется: ты и вовсе забыл, что я не землянка.
— Я не забывал. Не буду же я все время твердить себе под нос: «Тесса — поселенка! Тесса — поселенка!» И тем не менее я все время помню об этом.
— Ну а еще хоть кто-нибудь помнит? — Она неопределенно помахала рукой, очертив в воздухе непонятную фигуру. — Гипер-Сити находится под немыслимым покровом секретности. А почему? Чтобы поселения не пронюхали? Ведь надо овладеть сверхсветовым полетом, прежде чем поселения займутся этой же работой. А кто здесь распоряжается? Поселенка!
— За пять лет, что ты здесь провела, тебе это впервые пришло в голову?
— Нет, приходит время от времени. Понять не могу, почему они не опасаются доверять мне?
Фишер расхохотался.
— С тобой дело обстоит гораздо проще. Ты ведь ученая.
— Ну и что?
— Ученые, как наемники, не имеют прочной привязанности к какому бы то ни было обществу. Стоит поставить перед ученым интересную проблему, снабдить его всем необходимым, деньгами и оборудованием, и он даже не подумает, откуда берутся средства. Признайся — тебе дела нет ни до Земли, ни до Аделии, ни до поселений вообще — даже до человечества в целом. Ты просто хочешь создать сверхсветовой звездолет, и более тебя ничего не волнует.
— Ну знаешь ли, в этот стереотип укладывается не каждый ученый, — пылко ответила Уэндел. — Я, например.
— Тесса, не сомневаюсь, что и они все понимают, ведь ты скорее всего находишься под постоянным надзором. Наверняка кое-кто из твоих ближайших помощников следит за твоей деятельностью и доносит о ней правительству.
