Мэл еще долго сидел, и грелся под лучами солнца, которые пробивались через белые, пышные облака. Лужайка перед домом, которую два раза в неделю подстригал хозяин, сейчас зарастала и трава выросла за эти дни. Подобный вид успокаивал его, он всматривался на цветущие деревья, кусты с цветами, и траву. Это немного помогало ему забыться.
Живот начал побаливать, будто что о сжимает, и изредка покалывает изнутри. Ему было знакомо это чувство, такое не раз возникало у него на работе. Когда долго ездили по вызовам, или был суматошный день. И не было ни минутки перекусить. Сейчас то же самое чувство, ему хотелось есть. Организм будто противоречит себе. Вроде требует еды, но Мэл знает точно, сейчас в него ничего не влезет. Отчаяние давило на него, ему хотелось просто лечь, и не двигаться с мыслями — будь что будет. Ведь он один. А самый близкий человек покинул его. Она теперь находится в незнакомом доме, запертая в комнате, в чьем то обличие. Да она может ходить, двигаться, хоть и неуклюже. Но это уже не его жена, и он это осознавал.
После длительного времени, которое провел на улице, вновь зашел в дом. Прошелся по коридору, в котором на полу провел прошлую ночь, возле двери ведущую в гостиную, где находилась она. Он двигался медленно стараясь не создавать шума, и заставлял себя не думать о жене, хотя это давалось с трудом. В паре метрах от двери двигался на носочках, сердце в груди стучало. Она была заперта, и выбраться самостоятельно оттуда не могла, но его пугало не это, а что-то другое, что он сам сейчас не в силах объяснить.
Он наклонился к ружью которое оставил там, поднял, и закинул на плечо. Задерживаться в этом доме он не собирался, поэтому пошел осмотреть все более внимательно, чтобы позаимствовать что посчитает необходимым. В комнате, в шкафу на верхней полке, за старыми вещами он нашел спортивную сумку. Там же взял тонкое шерстяное одеяло на всякий случай. Закинув на правое плечо, на левом у него висело ружье. Он пошел на кухню, чтобы взять с собой что ни будь съестное. В шкафу в котором вчера брал еду, он достал две консервированные банки, с горохом и кукурузой, сейчас аппетита не было, и он просто взял с собой. Следом пошел в ванную, открыв шкафчик в котором лежали лекарства, порылся там и взял то что посчитал самым необходимым. От головной боли, от живота, от температуры и обезболивающие. Все те лекарства которые знал.
Мэл со всеми вещами вышел через главную дверь, осмотрелся на территории возле дома. Идти вновь на дорогу он не собирался. Достаточно одного раза, пробежаться среди всех этих мертвецов, на волоске от смерти. Перешагивая через цветы, которые постепенно зарастали сорняками, он направился в левую сторону от крыльца. Дома в этом районе были пристроены друг к другу, и отделял их один высокий забор. Заборы в основном были сделаны из дерева и покрашены в белый, коричневый цвета. Осторожно подошел к нему, забор был весьма высок даже для Мэла, а ростом он был метр восемьдесят. Забор еще на пару сантиметров был выше его. Только верхушка соседнего дома, вместе с большой трубой, которая исходила от камина — была видна. Он привстал на носочки, и оглядел территорию вокруг дома. Никого не было, он перебрался через него, предварительно перекинув вещи. Хорошо верхушка забора, оказалась ровной и не заостренной, поэтому перебрался он без особых усилий, на работе приходилось миновать и не такие препятствия. Подтянувшись, он висел уже на животе, передняя часть свисала в одну сторону, вторая половин по-прежнему была еще с другой. Он удобное ухватился обеими руками, и ловким движением перекинул свои ноги, и приземлился уверенно на обе стопы. Подняв вещи, настороженно двигался по чужим участкам, всматриваясь в окна и по сторонам, мало ли кого он мог тут встретить, или зараженных или оставшихся выживших, прятавшихся в своих домах. Ведь и люди сейчас не очень дружелюбны, успел он понять за эти дни.
Возле дома, который стоял на территории куда он пробрался миновав забор — повсюду лежали лисья, трава на лужайке была очень высокой, видимо хозяин давно не следил и не ухаживал за своим участком. Да и дом не внушал доверия, грязные окна, облезлая краска. У этого дома тоже была пристроена веранда, но большая часть досок прогнили. Еще немного, и она самостоятельно рухнет, да и от ветра ходила ходуном. Этот дом отталкивал от себя, и вряд ли там может быть, что нить полезное — подумал про себя Мэл, заходить не стал и обошел его стороной продвигаясь к следующему. Привстал на носочки, закинул подбородок на руки и осмотрел бегло участок следующего дома. Этот выглядел гораздо лучше. Дом был двух этажный и довольно большой. Мэл перебрался через забор, и когда уже стоял на земле, на другой стороне. Вскрикнул от увиденного ужаса, но вовремя его рука поднеслась автоматически ко рту и сдержала крик. Ноги вздрогнули и чуть не подкосились. В углу стояла будка, на которой красивыми буквами было выведено слово «Сиси», понять, что это имя собаки было не трудно. В метре от будки, лежала собака, к ошейнику был прицеплена цепь, на которой она сидела большую часть жизни. Цепь сдерживала собаку, и не давала ей далеко отойти от будки. Задних ног и большей части ребер не было. Будто кто-то жестоко вырвал их. Десятки мух облепили мертвое тело, жужжали и сидели на теле собаки, пробегая по её мертвым бездушным глазам. Кажется, это была породистая овчарка, на сколько смог разобрать Мэл, и он знал, что это была сука, ведь ей дали имя «Сиси». Он не мог на это долго смотреть, боялся что его вот-вот вырвет. И медленно отступал назад, будто не мог отвезти от этого ужаса взгляда. И жуткий запах ударял прямо в нос.
— Скорей всего на Сиси напали зараженные, а она не смогла убежать и ничего сделать, так как была на цепи, а сил разорвать такой толстый металл собаке не под силу — представил подобную картину в голове Мэл.
Он зашагал в сторону дома, изредка оглядываясь на собаку. Перед самим домом стояли железные ворота. Покрашенные в черный цвет. Асфальтированная дорога пролегала через участок к открытому, пустому гаражу. Мэл сразу проследовал туда. В нем было уйма барахла, ненужных вещей, запчастей. Но все было разложено по полкам, везде царил порядок. На полу разглядел небольшие капли засохшей крови. Следы вели в глубь. Мэл всматривался в капли и следовал туда, куда они вели. Внутреннее сознание подсказывало что это не очень хорошая идея. Но ноги продолжали двигаться, виной всему простое человеческое любопытство. Он снял с плеча ружье, и держал его наготове. Подходил к белой двери, которая находилась в самом конце, и вела в дом. Следы обрывались на самой двери, она была измазана кровью. Будто кто-то водил по ней руками. Мэл взял ружье в одну руку, и подергал за ручку. Дверь была заперта.
