— Признаться, я не совсем понимаю, зачем Длору нужны эти мямары. — Уко готовился лечь спать, воротник его комбинезона был расстегнут, обнажая лиловую, с редкими белыми пятнами, грудь. Моросанов усмехнулся простодушию пилота. Этот вопрос мучил всю группу с того момента, как они узнали о странном пристрастии уирдов к мямарам. Додарб поставил перед ними много загадок, но почти все уже были разгаданы. Стали понятны причины возникновения легенд о Пустой Планете, пропажи кораблей в зоне Сфинкса, смерти блоссистов… В конце концов выяснилась тайна редлита. Но были задачи, оказавшиеся неразрешимыми. Зачем Арклу мямары — одна из них.
— Я сам этого не могу понять, — откликнулся Хеликс. — Они внешне очень похожи, и невольно возникает мысль, что это далекие родственные ветви одного вида.
— От цивилизации уирдов остался лишь Длор, можно предположить, что это вымирающий разум, — послышался голос Вириста — Вероятно, они рассчитывают влить струю свежей крови в старые вены.
— Стоит ли упрощать? — включился в разговор Илья. Скорее всего, мы даже приблизительно не представляем истинных причин, движущих Арклом. Вспомните, как редко залетают на территорию Содружества корабли Сиририи. И чего же всегда хотят эти паукообразные? Вспомните!
— Странная причуда, — отозвался Уко. — Они всегда выменивают сухие листья, это мы знаем.
— А с их точки зрения, невозможно понять, зачем нам, людям, нужны Рембрандт или музыка. Да и мы сами вряд ли сможем достаточно объективно ответить на этот вопрос. Что уж говорить об Аркле! Да и вообще, это сейчас не главное.
Уко принялся устраиваться на лежаке, шумно сопя.
Моросанов сверился с хронометром. Кончался шестой день их пребывания на планете. Но поскольку сутки Додарба длились всего восемнадцать часов, неделя эталонного земного времени здесь растягивалась на девять дней.
На девятый день «Старкаду» полагалось забрать группу с Додарба. Эскадра Ашора не будет долго ждать. Группа «Миссия Эдип-П», вылетевшая к планетам Рухи, наверняка вернется в срок. А они? Об этом не хотелось думать.
Церий распустился более четырех часов назад. Во Дворце наверняка началась паника среди рэбберов. Медлить больше нельзя.
— Уко, — сказал Илья, — мы выступаем через три часа. Ты помнишь?
— А как же, — загудел пилот, — как раз успею выспаться. Во Дворце уже будет не до сна.
— Я сам тебя разбужу. — Моросанов поднялся и вышел.
Он прошел во вторую каюту. Здесь было пусто. Крис, видимо, снова сидел в рубке. Илья достал желтую информационную карточку из вездехода Батрика и вставил ее в приемную щель компьютера. На экране появилось задумчивое лиогянское лицо. Блосс смотрел на неведомого слушателя с выражением глубокого спокойствия и доброжелательства. Если бы он только мог знать, какие плоды принесет посаженное им дерево!
Моросанову хотелось еще раз прослушать запавший в душу фрагмент, и он стал наобум шарить в записи, пока не наткнулся на искомое:
— Такие, какие вы сейчас есть, вы — камни, вы замерли внутри жесткой личины, и полагаете, что так и должно быть. Вы не представляете себе, как вы себя замедляете. Войдите в себя и поймите, что внешность слишком окаменела, слишком тверда. Зачем себя тормозить и фиксировать? Раскройтесь и станьте иными. Ведь индивидуальность человека — это совсем не индивидуальность камня, в нем нет никакой свободы и роста. Индивидуальность человека — это трепет огня…
Дверь резко распахнулась, и тут же раздался необычно возбужденный голос Криса:
— Длор снял поле!
Моросанов вскочил на ноги: — Как ты это узнал?
— Стала действовать связь. Я уже слышал рэбберов.
«Аи да Аркл, — подумал Илья, — даже не предупредил».
— Значит, дипломатия закончена?
Крис бросился во вторую каюту. Послышались возмущенные вопли Уко и топот.
«Ладно, — подумал Илья, — мы все равно собирались скоро выступать. Часом раньше, часом позже — не имеет значения».
Не прошло и пяти минут, как все уже были в рубке дискоида. Уко уселся в пилотское кресло, и туг же запели двигатели шлюпки.
Крис включил бортовую систему, и в комкомпе послышались переговоры рэбберов. Резкий далекий голос что-то грубо кричал, невероятно быстро произнося слова.
В этом сумбуре было невозможно ничего разобрать. Ариестрянин переключился на другой канал, и в рубку ворвался властный грохочущий бас:
— …гарнизону! В том числе два планетарных, шесть зональных и двенадцать «пчел». Немедленно направить в сторону Зеленых Камней! Все подозрительное уничтожать немедленно!
— Есть! — ответил звонкий молодой голос.
— Сколько летит до Камней планетарный?
— Два часа, верховный.
— Пусть идут первыми. Хотя нет! Выведите из них экипаж!
— Что?
— Что? — тоже крикнул начальственный голос кому-то другому и тут же добавил: — В самом деле! Срочно переходи на лик.
— Понял. Перехожу на лик — Из комкомпа потекла аналогичная мешанина скрипов.
— Кодируют, — буркнул Уко, — подозревают, что мы их слышим.
— Два планетарных? — тихо осведомился Хеликс. Против нас?
— Уко, — сказал Илья, — открой наружный люк. Хеликс, отвори дверь багажника.
— Зачем? — не понял Йоронг.
— Я сам. — Крис бросился в хвостовую часть.
Шестой день 16 ч. 30 м.
Буйвол наконец ушел.
Поль сидел в полном одиночестве. Спецкомкомп весь теперь был в его распоряжении. Четвертый включил ожидание на сигнал Корбодана по шифру Мастеров и задумался.
Положение было скверным. За короткий срок Длор нанес весьма болезненные удары: вывел из строя половину машин в ангарах, замуровал казармы и сам Дворец. И, что гораздо хуже, деморализовал появлением этого мифического Блосса рядовой состав. И это теперь, когда нет времени заниматься обработкой мозгов, ибо Демиург должен быть постоянно наготове в связи с возможной гипноатакой уирдов.
Дьявол! И от Корбодана никаких вестей. Неужели его постигла участь Батрика?
Что же делать?
Как не вовремя оказался он во Дворце! Вдруг вся эта кристаллическая гадость так и не позволит выбраться наружу? Крейсеры КВС разделаются с ними без труда. Пять тысяч рэбберов взаперти! Проклятье!
Говорил же он трем верховным остолопам еще год назад, что пора сматываться с Додарба. Хоть на космостанцию, лишь бы подальше от Аркла!
В раздражении он случайно коснулся кнопки, и на экране поплыли груды бритвенноострых кристаллов, похоронившие под собой плац. Чудовищная поросль поднялась и уже подбиралась к объективу. Еще немного, и ничего невозможно будет разглядеть.
