Вскоре он встретил первого выжившего — Ивана Хромова, управляющего того самого экспериментального завода, под которым и находилась котельная, а еще через час к ним присоединился третий уцелевший — заведующий отделом исследований Василий Лоев. Больше живых на территории центра найдено не было. Из двух сотен сотрудников, лишь трое не отправились в ад. Хромов был вторым человеком на предприятии, после самого главного директора НИИ, и когда выяснилось, что шеф погиб, Иван быстро повесил на себя ярлык начальника. Так и получилось, что новообразованный коллектив получил название «Отряд Хромова», что по правде Сергею не очень-то нравилось. Но не это волновало молодого мужчину. Не был он властолюбивым. Весь день его сердце терзала другая мысль:
“Тебе помог господь”, - крутилось в голове с тех пор, как стало ясно, что больше никто не броситься и не пожелает разорвать его на части.
Сегодня был первый день жизни в новом мире, и первый день его веры.
Когда двигатель «Скорого» лениво зачавкал, но все же завелся, Сергей еще раз осмотрел свою команду. Ему показалось, что он был самым молодым среди мерзнущих на палубе, и это вполне могло быть правдой. Он был назначен командиром экспедиции, так как его непосредственный начальник — Хромов Иван Дмитриевич, по причине занятости в управлении “базой”, или же трусости, лично возглавить операцию не смог. Вылазка на другой берег Волги предприятием было рискованным, и Сухарев отобрал одиннадцать самых крепких людей, из всех влившись в их ряды за последние сутки. А влилось в «отряд Хромова» всего около полусотни человек разного пола, возраста и сферы занятости. Единственное на что обратил Сухарев внимание — большинство выживших были из класса людей образованных. И даже единственный престарелый дедушка, обнаруженный в деревне Губино, оказался в прошлом дирижером Тверского государственного оркестра, а найденный пьяница из села Никифоровское — бывшим майором, исключенным из рядов за какие-то свои грехи.
Судно отчалило. О борт заплескалась вода. Благо, среди уцелевших нашелся отставной дальневосточный капитан, так что управлять посудиной было кому. Встретили они его последним, всего час назад словно живой мертвец, бродил он по кладбищу, что раскинуло свои могильные плиты возле самого НИИ. Старому моряку, который впрочем, был в изрядно подпитом состоянии, сперва чуть не прострелили голову. Но к счастью для капитана, люди вовремя определили, что никакой он не пришелец с того света, а обыкновенный пьяница, который по каким-то известным только ему причинам забрел на погост. Так моряк и был доставлен на “базу”. И когда на очередном общем собрании в конференц-зале возник вопрос, куда же отправить поисковые группы дальше, именно он, слегка протрезвев, предложил воспользоваться транспортом переправы и заглянуть на другой берег Волги. Дело было в том, что входить в саму Тверь малым отрядом было не безопасно. А близлежащие деревеньки, села и даже промышленные объекты, где могли оказаться выжившие к закату были проверены, и оставалось либо углубляться на запад, в московский район города, который выходил к центру Твери, либо попробовать обыскать поселения на другом берегу Волги. И предусмотрительный Хромов, более разумным посчитал второй план.
Впервые за сегодняшний день, они так далеко отходили от базы. Перед командой Сухарева лежали четыре цели: ближайший к переправе поселок Поддубье, два дачных кооператива к северу от него, и самое дальнее — село Савватьево. И судя по заходящему солнцу, поисковые операции пройдут в ночное время, что утраивало сложность компании.
— На берегу! — услышал Сергей громкие возгласы.
Пробежавшись по палубе, он мигом оказался на носу катера, где уже толпилась большая часть команды.
— Там на берегу… Там люди! — дрожащим от волнения голосом, кричал оставленный за смотрового, усатый мужчина.
— Где? — сперва не понял Сухарев, поправив свои овальные очки.
Никудышное зрение было его профессиональной особенностью.
— Да вон же! — не менее взволнованно, указал рукой другой человек.
И, наконец, Сергей разглядел замершие на противоположном берегу четыре силуэта.
Рассекая воды широкоплечей Волги, судно приближалось. В голове у священиика крутились услышанные пять минут назад слова.
“Им будет знак”, — повторял про себя Георгий, не отводя взгляда от несущегося катера.
Соколов, конечно же, понятия не имел, о чем ему было сказано. Однако он был уверен, что произойдет нечто значимое. Ведь за сегодняшний день, Голос не разу его не подвел. И вера священника вновь распахнула свои могучие крылья.
— Так что же, будем стоять и ждать? Вот так вот просто? — не унималась Ева.
— А что ты предлагаешь? Трусливо спрятаться? — насмешливо поинтересовалась Ира, вложив в свои руки длинный ствол ружья.
— Влад, ну ты хоть образумь их. Ты же недавно только рыдал о загубленных тобой жизнях. Неужто опять хочешь крови невинных? — попыталась надавить на Сычева девушка.
— Ничья кровь не прольется. — уверенно ответил Влад. — С нами отец Георгий.
И эта уверенность в голосе мужчины была священнику приятна. Он вдруг понял, что вера вытеснила последние капли сомнений из сердец его спутников. Люди полагались на него. Буд-то слепцы, ведомые поводырем, они вложили в его руки бразды их судеб. Доверили ему свои жизни. И он их не предаст.
— Голос сказал, что не стоит терять веру. Не стоит прятаться, так как им будет знамение. — не оборачиваясь к людям, произнес Соколов.
— Да, да, конечно. Такое знамение, что всех нас нашпигуют свинцом. — сбросив лживую маску смирения, зашипела Ева. — Вы что не видите, что все они вооружены?
— Мы тоже. Да и не враги они нам. Вскоре те люди на катере плечом к плечу пойдут с нами. И никто не будет стрелять, всех поведет Голос единый. — как можно более любезно, ответил Соколов. — А вы, милая моя, только что показали свое настоящее лицо. Лицо малодушной, падшей твари. И все ваши слова, и россказни были просто грязным обманом, не так ли? Думали что вы умнее всех?
— Да вы… Вы обыкновенный сумасшедший… — разразилась гневом Ева.
— Ну конечно. — снисходительно заулыбался святой отец. — Я — шизофреник, Владислав — человек с травмой из прошлого, Ира — еще бог знает кто… Не так ли? Вот только, правда в том, что единственная нездоровая среди здесь присутствующих — ваша душа.
— Нет. Вы самый обыкновенный сумасшедший. Простой психопат, чьи байки подкупают этих растерянных людей! — заорала Бодрова, и, повернувшись к людям спиной, добавила: — Если хотите, можете вторить его безумию, а я — ухожу!
