Кстати, очень быстро выяснилось, что товарищ Матвеев – не такой альтруист, как о нем рассказывал директор. Возможности-то он показал и обещал, что уроки по информатике будут проводиться в этом классе, для чего существует специализированный программный пакет «Школьница», но если кто-то хочет «потренироваться» в работе на других пакетах, в том числе игровых, пусть приходит вечером, когда открывается «компьютерный клуб», – час работы стоит пятьдесят копеек. Короче, заманивал.
Удержаться было выше человеческих сил, и в тот же вечер Юра явился в «клуб», желая попробовать себя в электронных баталиях. Однако нового всеохватного увлечения, вроде былого многомесячного бдения над «видиком», из этого не выросло. Во-первых, Юра оказался не один такой умный, в «клуб» выстроилась большая очередь. Во-вторых, примитивные игры «Агата» ненадолго захватывали внимание, и уже через час Юре стало скучно. В-третьих, сидя за персональной ЭВМ и наблюдая, как в очередной раз на Луну падает рисованная ракета, Юра вдруг понял, что он сейчас находится перед выбором, от которого зависит вся его дальнейшая жизнь. Эта картинка на мониторе, эти системные блоки, программы и сети могут сожрать его целиком, не оставив места ничему другому. А ведь он мечтал не о том, чтобы всю жизнь провести в кресле перед мерцающим экраном, – он мечтал о небе. Стоило ли тратить столько сил на занятия спортом, на изучение основ аэродинамики и материальной части самолетов, на чтение книг по авиации и космонавтике?.. Стоило – если доведешь начатое дело до конца и коснешься неба! Но для этого нужно сосредоточиться и совершить последний рывок, не отвлекаясь на иллюзорные, хотя и очень привлекательные вселенные, каждая из которых – лабиринт без выхода!
Персональные ЭВМ – это соблазн, наркотик. Хуже алкоголя. Возможно, те программисты из МГУ, которые пишут операционные системы и пакеты, получают удовольствие от раскрытия своего творческого потенциала, а какое удовольствие заставляет подростков забывать о времени, часами пялясь в экран? Игра? Неужели не доиграли? А время уходит, и понимаешь, что от того, сколько раз ты посадишь рисованную ракету на Луну или сколько раз не посадишь, в мире ничего не изменится, реальная Луна не приблизится ни на сантиметр, зато останется сожаление о бесцельно и бесполезно потраченных минутах…
Юра встал и ушел из клуба. Чтобы больше не возвращаться.
Раз и навсегда он решил для себя, что будет заниматься реальными делами в реальном мире.
19
Выпускные экзамены Юра сдал без троек. Оценку «отлично» ему поставили за математику, физику, английский язык, начальную военную подготовку и физкультуру. Такой аттестат вполне способствовал поступлению в любое летное училище, благо, кроме школьных экзаменов, Юра получил и все положенные зачеты в группе начальной летной подготовки аэроклуба. Осталось сходить в военкомат, выписать направление, получить у медкомиссии справку о годности и – можно ехать.
Хотя инструктор аэроклуба, который учил Москаленко-младшего летать, советовал идти в гражданскую авиацию: работа спокойная, меньше износ, дольше годность по медицинским показателям, – свою карьеру Юра решил начать в Оренбургском высшем военном авиационном училище летчиков имени дважды Героя Советского Союза Полбина. Он много читал об этом училище. Больше того, ему повезло встречаться с некоторыми из выпускников – летающих офицеров, которые приезжали в клуб, чтобы рассказать молодежи о своей службе. В регулярных соревнованиях по пилотажу принимала участие и парадная шестерка из Оренбургского училища – они вытворяли в небе такое, чего другим не снилось, и почти всегда уезжали к себе с кубками и медалями. Пилотажная группа из Оренбурга вызывала у Юры смешанные чувства: с одной стороны, он восхищался ими, как любой мальчишка, который любит, чтобы ему «сделали красиво», с другой стороны, понимал, что пилотаж – это спорт, а не реальное дело; реальным же делом он считал боевые вылеты навстречу врагу и безумную круговерть воздушной схватки. Другим реальным делом он согласился считать работу испытателей перспективной техники. Кроме того, Юра знал, что «пилотажники» летают на специальных машинах, которые только внешне напоминают боевые, – на самом деле они облегчены и лишены вооружения. То есть опять – «показуха», опять реальность подменяется иллюзией. Так что о карьере в группе «пилотажа» Москаленко-младший даже не думал, хотя и признавал, что у этих «спортсменов» есть чему поучиться.
Итак, собравшись с духом, Юра отправился в районный военкомат, к которому был приписан. Военкомат располагался в новом доме, занимая практически всё здание, поэтому Москаленко-младший едва не заблудился в его длинных коридорах, крашеные стены которых были обклеены плакатами, изображающими образцовых солдат и офицеров. Суматоха военкомата слегка обескуражила Юру, но он всё-таки отыскал нужную ему комнату, у которой тоже образовалась очередь желающих поступать в училища. Выстояв в ней час, Москаленко-младший был наконец-то допущен к капитану Мамонтову, который встретил его достаточно радушно:
– Еще один в летное? – зычным голосом осведомился капитан. – Эт’ хорошо! Эт’ правильно! Мы усиляем с’час нашу ВВС. Но много вас в летное. Мож’т, лучше в десантники, а? Или в ПВО?
– Хочу в летчики, – сказал Юра, несколько озадаченный странным подходом капитана.
– В истребители? В бомберы?
– В истребители.
– Смотри, – сказал капитан. – В десантниках лучше! Бушь здоровым и красивым.
– Я хочу быть летчиком, – настаивал Юра.
Делать нечего – капитан выписал ему направление, и юноша пошел на медкомиссию. Там он испытал острое чувство стыда – дело в том, что ему приказали раздеться донага, а затем прогнали через ряд столов, за которыми сидели в основном усталые женщины в белых халатах. Юра краснел, страдал и всё норовил прикрыть рукой свое мужское достоинство, но дежурный офицер его постоянно окрикивал: «Руки по швам!» В конце концов пришлось смирить стыд и вытерпеть эту пытку. Главное – он получил большую красивую справку, на которой значилось: «Годен к летной работе без ограничений».
Последнюю неделю перед отъездом Юра ни с кем не встречался и «проставок» не устраивал – те одноклассники, с которыми он находился в приятельских отношениях, были озабочены вопросами поступления в вузы, готовились к экзаменам, ходили на подготовительные курсы и к репетиторам. Однажды, слоняясь по улице, Юра повстречал Веньку Бейшана – тот с озабоченной физиономией торопился куда-то.
– Привет!
– Привет! – Венька приостановился.
Перекинулись парой фраз. Выяснилось, что Венька собирается стать журналистом, но поскольку знает, что в Москве ему ничего не светит, образование не дотягивает, собирается уехать в какую-нибудь из прибалтийских столиц: в Ригу или в Вильнюс, – где конкурс пожиже и требования пониже. Юра посмеялся, напомнив Бейшану, что тот даже школьную стенгазету довести до ума не сумел, – как же он будет работать в настоящей? Венька насупился и, быстро попрощавшись, убежал. Интереса к выбору Юры он не проявил. «Тоже мне журналист», – подумал Москаленко-младший. Он почему-то был абсолютно уверен, что никогда больше не встретится с Бейшаном…
