— Я думаю о том, — сказал Пандарал, — что через пять месяцев соберется Всепоселенческий конгресс и я услышу множество ядовитых намеков на умиротворение Бейлимира и на любовь ее жителей к космонитке. — И угрюмо добавил: — Чем меньше планета, тем больше на ней ястребов.
— А вы найдите на это достойный ответ, — посоветовал Д. Ж. — На публике держитесь по-государственному, а их отведите в сторонку, посмотрите прямо в глаза и скажите, что в Бейлимире свобода слова и мы намерены поддерживать ее и в дальнейшем. Скажите им, что Бейлимир принимает близко к сердцу интересы Земли, но если какая-нибудь планета захочет доказать большую преданность Земле тем, что объявит войну космонитам, Бейлимир будет с интересом наблюдать, но и только. Такое заявление заткнет им глотки.
— Ой, нет, — с тревогой сказал Пандарал. — Об этом может стать известно, уж тогда так завоняет…
— К сожалению, вы правы. Впрочем, не думайте об этом и не позволяйте этим безмозглым горлопанам уговорить вас.
Пандарал вздохнул:
— Я полагаю, что мы справимся, но прошлый вечер сорвал все наши планы. Вот о чем я жалею.
— Какие планы?
— Когда вы уехали с Авроры на Солярию, за вами последовали два аврорианских корабля. Вы об этом знали?
— Нет, но предполагал что-то в этом роде, — равнодушно ответил Д. Ж. — Именно по этой причине я и старался попасть на Солярию обходным путем.
— Один из аврорианских кораблей приземлился на Солярии в нескольких тысячах километров от вас, так что он, похоже, не собирался следить за вами, а второй остался на орбите.
— Разумно. Я бы сделал то же самое, если бы имел в своем распоряжении второй корабль.
— Приземлившийся второй корабль был уничтожен в считанные часы. Тот, что остался на орбите, сообщил об этом и получил приказ вернуться. Торговая мониторная станция перехватила его сообщение и передала нам.
— Оно было некодированным?
— Нет, конечно, кодированным, но мы раскрыли код.
Д. Ж. задумчиво кивнул:
— Очень интересно. Я полагаю, у них на борту не было никого, кто говорил бы по-соляриански.
— Ясное дело. Если никто не знает, куда девались соляриане, эта ваша женщина — единственная солярианка в Галактике.
— И аврориане отдали ее мне. Не повезло им.
— Во всяком случае я хотел объявить о гибели аврорианского корабля вчера вечером. Просто как факт, без злорадства. Это, наверное, взволновало бы всех поселенцев в Галактике, ведь мы вернулись, а аврориане — нет.
— Но она же солярианка, — сухо сказал Д. Ж., — а не аврорианка.
— Прекрасно. Это тоже выставило бы тебя и женщину в хорошем свете. Но теперь все ни к чему. После того, что она сделала, ничего не имеет значения, даже известие о гибели аврорианского корабля.
— После того, как все аплодировали любви и родственным отношениям, было бы противоестественным через полчаса рукоплескать смерти двухсот аврорианских родственников.
— Я тоже так думаю. А какой был общий душевный порыв — и мы его упустили.
Д. Ж. нахмурился.
— Забудьте об этом, директор. Вы сможете развернуть пропаганду в более подходящее время. Важно одно: что все это означает. Аврорианский корабль сокрушен. Это значит, что он не ожидал, что против него применят ядерный усилитель. Второму кораблю приказали возвращаться, и это может означать, что корабль не был снабжен защитой от такого оружия, а может быть, подобной защиты у них и вовсе нет. Отсюда я делаю вывод: портативный усилитель, или хотя бы полупортативный — исключительно солярианского производства, а не общекосмонитского. Если так, то это хорошее известие для нас. Так что в данный момент не беспокойтесь о своей пропаганде, а сосредоточьтесь лучше на том, чтобы добыть максимум информации об этом усилителе. Было бы неплохо опередить в этом космонитов.
Пандарал прожевал кусок булочки и сказал:
— Наверное, вы правы, но как в этом случае отнестись к другой информации?
— Какой? Послушайте, директор, вы собираетесь дать мне информацию, которая мне нужна, чтобы вести разумную беседу? Или намерены бросать ее частями в воздух и заставлять меня прыгать за ней?
— Не злитесь, Диджи. Не было бы смысла разговаривать с вами, если бы я не мог держаться свободно. Вы знаете, что такое совещание директората? Не желаете ли взять на себя мою работу? Вы можете ее получить, как вам известно.
— Нет, спасибо, не хочу. Я хочу только получить от вас немного информации.
— Нам передали послание с Авроры, срочное. Они соизволили обратиться непосредственно к нам, а не через Землю.
— Стало быть, важное послание. Что же они хотят?
— Они хотят, чтобы солярианка вернулась домой.
— Значит, они знают, что наш корабль покинул Солярию и вернулся в Бейлимир. У них тоже есть мониторные станции, и они тоже перехватывают наши сообщения.
— Наверняка, — раздраженно сказал Пандарал. — Они расшифровывают наши коды так же быстро, как и мы их. Мы квиты.
— Они сказали, зачем им женщина?
— Конечно, нет! Космониты не объясняют, а приказывают.
— Может, они знают, что она сделала на Солярии? Поскольку никто из них не говорит по-соляриански, может, они хотят, чтобы она очистила планету от надзирателей?
— Откуда им было узнать, Диджи? Мы объявили об этом только вчера вечером, а послание с Авроры получено гораздо раньше. Но неважно, зачем она им. Вопрос в другом: что нам делать? Если мы не вернем ее, то можем обострить отношения с Авророй, если вернем, будем неважно выглядеть в глазах наших жителей, а старик Бастервейн станет кричать, что мы пресмыкаемся перед космонитами.
Собеседники посмотрели друг другу в глаза.
— Мы вернем ее, — сказал Д. Ж. — В конце концов она космонитка и гражданка Авроры. Мы не можем удерживать ее здесь против воли Авроры, иначе поставим под удар всех торговцев, которые появляются на территории космонитов. Но отвезу ее я, директор, и вы не сможете меня ни в чем упрекнуть. Когда я увозил ее на Солярию, то пообещал, что верну ее на Аврору. Официально это нигде не записано, но я человек чести, и должен сдержать обещание. Это может обернуться к нашей выгоде.
— Каким образом?
— Придумаем. Однако, директор, мой корабль должен быть отремонтирован для полета. А моим людям нужна премия. Они же лишаются отпуска.
Несмотря на то что Д. Ж. предполагал появиться на своем корабле не раньше, чем через три месяца, он, как ни странно, пребывал в благодушном настроении.
Несмотря на то что Глэдия теперь имела на корабле помещение более роскошное, чем раньше, она, как ни странно, была несколько удручена.
