— Мы пока узнали возможное содержание только одной части постановки, — она не обратила внимания на его реплику, свидетельствовавшую о том, что он сдался. — Не забывай, что отец исчез и до сих пор не нашелся, и это продолжает оставаться ключевым вопросом во всей этой истории.
— Значит, воз и ныне там, то есть мы по-прежнему в тупике.
— Я бы так не сказала, — она вновь указывала на иероглиф с числом. — Мы знаем, что на верном пути. Возможно, нам надо увидеть и понять что-то еще. Мой отец после того, как увидел эти иероглифы, сказал, что ему надо ехать в Чичен-Итцу.
— Неужели мы упустили что-то еще? — Давид буквально вперился в экран компьютера.
Сидевшая рядом с ними девушка со скуластым личиком и индейским разрезом глаз уже почти в упор, не скрывая этого, смотрела на них.
Они стали говорить тише.
— Здесь есть еще с десяток полностью стертых изображений и столько же наполовину стертых, — с сожалением констатировала Джоа.
— Обрати внимание на этот значок, похожий на фасолину.
Джоа перерисовала изображение к себе.
— Это может быть что угодно, в том числе и часть какого-то сложного, составного символа.
Давид внимательно посмотрел ей в лицо.
— Они по прошествии 15 тысяч дней вернутся за дочерями бури, и произойдет это через неделю. — Джоа произнесла эту фразу медленно, с расстановкой, отчеканивая каждое слово, каждый слог. — И заберут их с собой. Иначе быть не может.
— Может, они просто прилетят повидаться.
— Но в любом случае — прилетят.
— А что насчет всеразрушающей молнии или луча и всего остального, о чем говорится в пророчествах?
— Конца света не произойдет. Они придут, и это ознаменует начало чего-то нового, какого-то иного измерения в жизни человечества. Если помнишь, это одно из толкований пророчеств майя, в первом из которых говорится о возвращении Кукулькана.
— И что, весь мир станет свидетелем их прихода?
— Этого я не знаю, — призналась она. — Но что-то заставляет меня думать, что так не будет.
— А почему ты уверена, что они придут не для того, чтобы нас уничтожить? — Давид вспомнил об амплуа адвоката дьявола.
— Потому что они не разрушители. Доказательством тому — пример моей матери.
— Но она исчезла.
— После того как у нее появилась я.
— Значит ты теперь вместо нее.
Что он сказал, Давид понял только после того, как слова уже слетели с его языка. Джоа сидела, повернувшись к нему лицом. Глаза ее были словно два глубоких озера. Давид взял ее руки в свои.
— Джоа…
— Я не знаю, что будет, Давид. — Она говорила от сердца, нежно, мягко, чтобы не ранить его. — Но что бы ни произошло, я там буду. Я должна там быть.
— Но тебя могут…
Она приложила ладонь к его губам.
Потом покачала головой из сторону в сторону, очень медленно.
— Где это произойдет? — обреченно спросил он.
— Это знал мой отец. Поэтому его и похитили.
Ответ Джоа ставил точку в обсуждении данной темы.
Последнее изображение, в форме фасолины, маячило на экране перед их глазами все то время, которое потребовалось девушке, чтобы скопировать необходимую информацию на флэшку и выйти из Интернета.
Еще какое-то время они не вставали — продолжали оставаться на местах.
Хотя рядом с ними за компьютерами сидели не меньше десятка других посетителей интернет-кафе, им казалось, что вокруг никого, они одни посреди безбрежного океана и терпят кораблекрушение. В тысячах километров от Барселоны, вдали от родных очагов. Одинокие странники, плывущие без руля и ветрил по неведомому и безликому миру.
Обладатели истины, в которую невозможно поверить.
И открой они эту истину, никто в самом деле не поверил бы.
— Больше не будешь пытаться найти что-нибудь подобное этой фасолине?
— Это не более чем деталь, часть целого. И, как тебе известно, может входить в состав доброго десятка различных иероглифов. — Собрав и уложив в сумку записи, фотоаппарат, соединительный кабель и флэшку, Джоа первой встала из-за стола. — Можно искать долгие часы, до посинения. Если мой отец увидел что-то еще… На то он и специалист, правильно?
Давид расплатился за пользование компьютером и время в Интернете. Когда он вышел, Джоа ждала его, прислонившись к машине. Ее задумчивый взгляд терялся где-то в необозримой дали. Давид обнял ее. Она ждала его сильных рук, ей было в них так упоительно хорошо — спокойно, уютно и тепло. Склонила голову ему на грудь, прильнула к своему хранителю.
И сколько так простояли, в объятиях, а потом бродили по городу, целуясь и лаская друг друга, минуту или час, они не знали.
Никто на них не смотрел, никому до них не было дела. Или так только казалось.
Они понимали, что за минувшие сутки в них многое изменилось, и приближавшаяся ночь будет уже не такой, как предыдущие.
Ощущали себя на пороге нового, пока не ведомого им состояния.
У Джоа пылали губы.
У Давида бушевал пожар в голове, полыхало все тело…
Глаза, руки, сердца, чувства, — все стремилось навстречу друг другу.
— Восемнадцать дней назад мне сообщили об исчезновении отца, — прошептала она, ероша ему волосы. — А пятнадцать дней назад появился ты, до смерти напугав меня той ночью в «Шибальбе».
— И ты тут же от меня убежала.
— А что ты хотел, чтобы я сделала?
— Поверила мне.
— Ты, конечно, молодец, юноша видный, но чтобы так сразу поверить… — съязвила она, сама того не желая.
— Что с тобой?
— Сразу всего не скажешь, — ответила она откровенно.
— Ну, начни с чего-нибудь.
— Знаешь, какой-то запутанный клубок.
— Это из-за меня? — У него вопросительно поднялись брови.
— Нет, не из-за тебя. — Она обвела его взглядом, в котором горело желание. — Это нагрянуло нежданно-негаданно, в нелегкий для меня момент, когда я меньше всего была к этому готова. Но что суждено — того не миновать, и есть неизбежные вещи, которые происходят тогда, когда происходят. Зато теперь я точно знаю, что без тебя не выдержала бы обрушившихся на меня трудностей. Я имею в виду то, что случилось с моим отцом. Иногда мне кажется, что у меня голова вот-вот расколется на части.
— Ты выдержала бы все сама. — В голосе Давида не было ни тени сомнения. — Я в жизни своей не встречал человека более сильного, чем ты.
— Нам удалось многое узнать, почти все. Но мы так и не знаем, где состоится — не знаю, какое слово лучше подходит — прибытие, возвращение или встреча. И это лишь при том условии, что я нигде не ошиблась.
