Взяв свою записку, адресованную Славии, я зачеркнул слово "Журавлиной" и добавил: "Иволге". Смысл не изменился. Получилось: "Я на Иволге. Вернусь завтра-послезавтра. Целую". Текст был универсальный, менялись только названия миров. Что ж, я сам выбрал этот путь. Я вновь положил записку на тумбочку у кровати, бросил на плечо куртку, вышел на лестничную площадку и захлопнул дверь квартиры.
Вновь уплывали назад знакомые здания Кремса, вновь полыхали огнем рощи пламеналий, и надвигался от горизонта гигантский купол нуль-порта.
Широкий проем входа, коридор, тягучие минуты ожидания. Кабина, мгновенный перенос сквозь галактические дали - и я вышел под изжелта-белесые небеса Иволги, под знакомые небеса, которые мне уже приходилось видеть года четыре... нет, три года назад, снежной иволгианской зимой. Среди кафетериев и россыпи мелких магазинчиков с красочными витринами я отыскал пункт связи и зашел туда, чтобы переговорить с окружным полицейским управлением.
Представившись дежурному, я попросил связать меня с офицером Унипола Станиславом Лешко. На загорелом лице дежурного отразилось удивление - с чего бы это вдруг и второй "кремс" пожаловал? - но он удержался от расспросов и, вежливо кивнув, начал разыскивать Стана.
Через две-три минуты Стан изумленно воззрился на меня с экрана визио.
- Ты что, мне не доверяешь? - недовольно спросил он вместо приветствия. - Или контролируешь? Мой пласт два часа назад пошел в Кремс.
- Во-первых, здравствуй.
Стан неопределенно мотнул головой, что, вероятно, и должно было означать приветствие.
- Во-вторых, я тебе доверяю и не проверяю, и ты это отлично знаешь. Поэтому перестань гримасничать, как Сильвия-недотрога после дефлорации. Просто у меня есть дополнительные сведения и кое-какие соображения. Ты в управлении?
- Да, - все еще недовольно произнес Стан, но взгляд его перестал быть колючим.
- Как к тебе добраться?
- От порта каждый час ходит маршрутник. Сейчас, - он посмотрел на часы, - тринадцать сорок восемь. Ныряй в очередной, тут езды минут сорок, а на конечной я тебя встречу. Могу даже с цветами, тут цветы красивые. И главное - съедобные.
- Цветы оставь на потом.
На остановке ожидали прибытия маршрутника десятка полтора человек. Я сел на длинную, изогнутую дугой скамейку под навесом и накинул куртку на плечи; солнце было закрыто полосами облаков, перечеркнувшими все небо, и дул довольно прохладный ветерок. По серому покрытию широкой площади моталась пыль и перекатывались разноцветные обертки от жевалок. На газоне, на больших сумках возлежали три босоногих юнца в каких-то потрепанных накидках и потягивали тоник, иногда лениво перебрасываясь словами. Людей на площади было немного, никто никуда не спешил, и от накатывающихся на площадь желтых полей веяло безмятежностью и покоем.
Но обманчивым был покой на планете Иволга.
Ровно в четырнадцать к остановке, еле слышно посапывая, подкатил сине-зеленый полосатый маршрутник с пыльными боками. Я устроился на упругом сиденье в заднем конце длинного салона, отрегулировал прозрачность окна. Маршрутник плавно тронулся с места и, набирая ход, выскочил с площади в узкую горловину дороги и понесся мимо полей, на которых качались под ветром какие-то невысокие желтые растения с шарообразными головками. Это монотонное колыхание, подобное размеренно бегущим к горизонту морским волнам, навевало сон, и я почувствовал, как глаза мои начинают слипаться. Гипнокабинет гипнокабинетом - но все-таки я недоспал. Опустив спинку сиденья, я вытянул ноги и расслабился. Почему бы и не подремать, если есть возможность? Пока есть возможность...
Открыв глаза, я обнаружил, что маршрутник уже неторопливо катит по городу. В Валгалле я никогда не бывал, но она, по первому впечатлению, походила на многие другие города разных обитаемых миров. Земля в этом плане была вне конкуренции. Не скажу, что ее города более удобны для проживания, но у них есть свое неповторимое лицо. Внеземные же города представлялись мне родными братьями, хотя в каждом из них многое строилось, достраивалось и перестраивалось. Братья были чем-то похожими друг на друга, несмотря на то, что отнюдь не являлись близнецами. Это и не удивительно - ведь начало всем внеземным городам положили земляне.
И все-таки у Валгаллы, как я отметил, была своя изюминка. Чем дальше маршрутник углублялся в переплетение улиц, чем больше кварталов оставалось позади, тем чаще мне на глаза попадались здания с колоннами. Причем это были не простые колонны с капителями (кажется, так это называется?), как в древних земных храмах, известных по школьным объемкам. Мимо проплывали колонны в виде деревьев, сказочных великанов, животных и чудовищ, в виде цветов на длинных стеблях, гигантских пальцев и даже этих самых... "твердых предметов". Они высились не только перед фасадами зданий, целые отдельно стоящие колоннады тут и там вздымались над деревьями, придавая городу довольно необычный вид. Апофеозом колонномании, поразившей Валгаллу, я посчитал вознесшиеся над одной из площадей три черные квадратные колонны без украшений, соединяющиеся чуть ли не высоте птичьего полета своими изогнутыми вершинами; эти вершины образовывали площадку, на которой, совсем уже под облаками, золотилась мягким блеском казавшаяся снизу совсем небольшой фигура древнего воина в рогатом шлеме и с боевым топором в поднятой руке. Воин запрокинул лицо к небу, словно грозил солнцу, звездам и невидимому сейчас спутнику Иволги - Синице; или же просто демонстрировал готовность отразить любое нападение из-за облаков, с другой стороны неба.
Маршрутник мягко остановился и открыл все двери. Ехавшие вместе со мной пассажиры начали вставать со своих мест. Я понял, что это конечный пункт маршрута, тоже поднялся и увидел в окно Стана. Он ожидал меня, облокотившись на ограждение тротуара и глядя на выходящих пассажиров плотный парень с коротко остриженными темными волосами и удлиненным хищноватым лицом, словно обрубленным снизу резкой, почти прямой линией подбородка. Стан был одет в черную облегающую рубашку без воротника, с глубоким треугольным вырезом на груди - он любил темные цвета - и элегантные темно-коричневые брюки с большими накладными набедренными карманами. Черные узкие туфли на толстой ситановой подошве завершали экипировку Станислава Лешко, уроженца планеты Земля, офицера четвертого ранга управления полиции Совета Ассоциации Миров.
- По-моему, нас здесь становится многовато, - заметил Стан, когда я подошел к нему. - Это может морально травмировать местных "полов".
- Надо будет - нагрянем всей "пятеркой", - пообещал я. - Пойдем, присядем где-нибудь.
