Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 7

— Извини. Я поговорю с людьми, управляющими этим заведением.

— Я им не отвечу. Они подумают, что ты обезумел, из-за твоих голословных утверждений.

— Почему?

— Это не совпадает с моим желанием. Я сказал тебе свое желание.

Он повернулся спиной к площадке и двинулся к тому месту, где силовые поля удерживали темную, крупнее человека тварь, которая теперь сидела рядом, изучая его.

— Не понимаю, как будут осуществляться твои желания, но я хочу помочь тебе в любом другом отношении.

— Я вижу кое-что.

— Что ты имеешь в виду?

— Вижу, тебе что-то от меня нужно.

— Я теперь осознаю, что ты ничего не захочешь дать.

— Попробуй.

— Я пришел узнать, причинил ли я тебе зло.

— Да.

— Увидеть, правда ли ты разумен.

— Да.

— Просить тогда твоего содействия в предотвращении политического убийства.

Последовало нечто вроде смеха — пустого, без чувства юмора.

— Расскажи мне.

Сингер обрисовал ситуацию. Когда он закончил, воцарилось продолжительное молчание.

— Предположим, я бы определил местонахождение этой твари и расстроил ее планы. Что тогда?

— Тебе, конечно, была бы возвращена свобода. Последовали бы компенсации, вероятно, награда, новый дом. Возможно, был бы найден некий равноценный мир…

Темная фигура поднялась, вновь изменив облик, став похожей на медведя, стоящего на задних лапах. Она вытянула переднюю конечность, пока та не пришла в соприкосновение с полем. Каскад искр обрушился на площадку.

— Лишь это, — сказал Кот, — стоит между тобой и смертью. Разве ты не вспоминаешь ту долгую неделю, когда крался за мной?

— Вспоминаю.

— Только по счастливой случайности ты меня поймал.

— Вероятно.

— Вероятно? Ты же знаешь, что это так. В самом конце я почти тебя достал.

— Ты близко подобрался.

— Я снова и снова переживал ту охоту в течение пятидесяти долгих лет. Я должен был победить!

Кот ударил по контуру поля, и искры очертили его фигуру. Билли не шелохнулся.

Через некоторое время Кот отступил, весь дрожа. Теперь он казался меньше, а его тело сворачивалось, припадая к земле.

Наконец Кот сказал:

— Ты уже предложил мне волю без всяких условий.

— Да.

— Награда и компенсации, о которых ты говорил, ничего для меня не значат.

— Понимаю.

— Нет, не понимаешь.

— Я понимаю, что ты не поможешь. Ладно. Спокойной ночи.

Он опять повернулся.

— Я не сказал, что не помогу.

Когда он оглянулся, на него смотрело покачивающееся существо с хохолком и рогами.

— Тогда что ты говоришь, Кот?

— Я помогу тебе — за определенную цену.

— И какова же цена?

— Твоя жизнь.

— Нелепость.

— Я ждал так долго. Мне нужна только она.

— Безумное предложение.

— Мое единственное. Выбирай, принять его или нет.

— Ты действительно считаешь, что способен остановить любого страгийского адепта?

Если я проиграю и он меня уничтожит, ты будешь свободен и ничего не потеряешь. Но я не проиграю.

— Это неприемлемо.

И вновь смех.

Билли Сингер повернулся и пошел из зала. За ним следовал смех. Зона распространения составляла приблизительно четверть мили.

Обгорел при возвращении на Землю несколько дней

он взошел на Маунт-Тейлор, место рождения Переменчивой Женщины, священный пик бирюзового юга. На севере скопились тучи, но слева сияло солнце. Холодный ветер пел некую хрупкую песнь. Он разбросал горсть пыльцы на все стороны света. Когда его экзистенциальный настрой углубился, ему явилось йеи в виде плывущего черного пера

В офисе генерального секретаря ООН рано этим утром

Ее датчики выдержали при вираже корабля В конце концов управление системой защиты не составило бы труда, проинформировали приборы Она промедитировала с полминуты на пламени и воде — видимые изменчивости, символизирующие пламя-перемену Влиться, вообразила она, в древние формы

Он пересек высохший поток лавы, который в его дни всем был известен, как застывшая кровь Йеитсо — чудовища, истребленного Найенесгани. А потом продолжил восхождение по склонам Маунт-Тейлор. Вершины были скрыты сегодня огромной холмистой грядой тумана. Задира-ветер хватал его множеством рук за одежду — черный ветер с севера. Святое место… Надо попасть туда, чтобы кое-что обдумать. Больше столетия он не посещал Маунт-Тейлор, но природа оставалась такой же незатронутой в течение всех этих лет.