Чертовски забавно! И хоть она не узнала меня, было здорово повидаться вновь с дорогой девочкой.
Знаете, у нее ведь ребенок! А может, вы не знаете, и тогда мне не стоило говорить об этом. Впрочем, поздно. Но, так или иначе, Роза ругает любовника Люси за этого младенца, а Люси ненавидит Розу, и обе не хотят видеть друг друга. Люси никогда не приходит навестить меня. Добавьте ко всему этому то время, что я провел с Лайлой, и поймете, почему я был рад вновь увидеть Люси, ибо за год мы стали чужими. Не буду отрицать, временами мне от этого очень пакостно. Я имею в виду, черт подери, ведь Люси моя подопечная, а как подумаешь о бедном Артуре и обо всем, что ей пришлось пережить в ее юном возрасте... то чувствуешь свою вину. Вот почему я пошел в "Лицеум". Не мог пропустить ее первое представление. А вот на второе представление идти не следовало - я искушал судьбу, вернее, искушал вас, Джек, и ваш мощный все просчитывающий мозг, отточенный многими годами решения загадок и деления больших сумм. И я стал для него чересчур легкой добычей. Что ж, я получил свой урок, Джек, и вижу, каким полным и совершенным болваном был. Могу лишь обещать вам, что на неопределенное время визиты к Лайле откладываются. И это слово джентльмена.
Розамунда... Какое милое всепрощающее существо и, черт возьми, старик, какой я счастливчик, что вновь греюсь у семейного очага. Как я мог рисковать этим? Как мог быть таким ослом? Как мог причинить моей дорогой Розе такую боль? Нельзя сказать, что я сожалею о Лайле - она слишком замечательная и совершенно другая, - но понимаю, что получил свое.
Приезжайте навестить меня, Джек. Прямо в контору. Кабинет у меня чертовски впечатляющий, а стол - самый большой в истории мира. Но если подумать, что за дела здесь вершатся, то сразу понимаешь - здесь маленьким столом не обойдешься. И я не хвастаюсь, просто очень хочу повидаться с вами, старина. Мы ведь давно не виделись, не так ли? Я бы и сам к вам приехал, хоть сейчас, но я все еще немного слабоват - хотя мне уже разрешили работать за столом (за моим большим столом), меня никуда не выпускают. Позорище, но так и есть.
Всего наилучшего, старина! И снова, от Розы и от себя - большое спасибо.
До скорого свидания, старикан!
Ваш преданный друг,
Джордж
Дневник доктора Элиота
7 мая. Трудная неделя... Очень мало времени и на исследования и на размышления. Хотя сегодня удалось поработать в лаборатории, а потом почитать Кляйнелангхорста о раковых клетках... Интересные аргументы, но где доказательства? Та же проблема и с моими теориями - нет подтверждения на практике... Словно я иду в никуда. Хотелось бы получить пробы крови из Каликшутры. Тогда у меня, по крайней мере, было бы над чем работать. Но пока я в совершенной растерянности.
Более удачно ротерхитское дело, хотя и здесь не все еще решено; есть нечто таинственное, что беспокоит меня. Но Джордж получил свой урок. Я настоял, чтобы он держался подальше от Лайлы, и если он сдержит свое слово и не вернется к ней, то опасность в будущем можно свести к минимуму. В начале этой недели он написал мне письмо, в котором сообщил, что вроде бы оправился от своих похождений. Страшно подумать, и это наш министр - чем больше он заблуждается, тем глупее ведет себя, он все тот же Джордж Моуберли. Однако... не совсем. Вчера вечером я приехал на Гросвенор-стрит навестить его и увидел, что он еще очень слаб. Я даже удивился тому, что он продолжает работать - в Кембридже он по малейшему поводу залегал в постель, а сейчас трудится до упаду, как заводной.
- Это все его законопроект, - поведала мне с глазу на глаз леди Моу6ерли. - Он считает, что этим сделает себе карьеру, но если законопроект его доконает, что станется с перспективами?
Она попросила меня переговорить с Джорджем, и я охотно исполнил ее просьбу. Но на все мои доводы Джордж отвечал смехом, уверял, что с ним все в порядке, а когда я продолжил настаивать, предложил обследовать его и определить, болен он чем-нибудь или нет. Я так и сделал, однако, признаюсь, ничего опасного не обнаружил. Но чем объяснить его столь явную слабость? Следуя интуитивной догадке, я проверил, нет ли на его теле шрамов. Нашел лишь одну царапину сбоку на шее, но Джордж заявил, что это порез при бритье, и у меня не было никаких причин оспаривать данное утверждение. Поэтому я как врач посоветовал ему не перетруждать себя, в ответ на что он рассмеялся - и правильно сделал, ибо он не привык выслушивать от меня такие советы.
Когда леди Моуберли вышла, Джордж опять заговорил со мной о Лайле. Его страсть к ней очевидна, но, к моему облегчению, он решил сдержать свое слово и всячески избегать встреч с нею. Засим последовали удары в грудь и восхваления собственной жены. Я спросил, как без помощи Лайлы продвигается его работа. Он пожал плечами и вроде обиделся, затем пробормотал, что я понял его письмо слишком буквально и он вообще-то не зависит от ее помощи. При этом он как-то принужденно смеялся. А когда я поинтересовался, не была ли Лайла родом из пограничных районов Индии, он расхохотался во второй раз и чуть ли не возмущенно спросил:
- А какого черта она должна быть оттуда?
Я пояснил и задал ему ряд вопросов, связанных с Каликшутрой. К примеру, я спросил, чья была идея назваться раджой этого королевства в регистрационной книге театра "Лицеум" - его или Лайлы?
Джордж насупился и задумался.
- Моя, - пробормотал он наконец. - Определенно моя... моя! - Эту фразу он повторял все более уверенно. - Видите ли, Джек, - добавил он, словно побоявшись, что его слова нс убедили меня, - Каликшутра - одно из королевств, на которые распространяется действие моего законопроекта. Я как раз работал над решением о его статусе. Так что неудивительно, что это название пришло мне в голову. И конечно же, - прибавил он торопливо, - эти драгоценности, которые я купил у Лайлы, помните? Они ведь тоже из Каликшутры.
Я слегка улыбнулся, и Джордж угрожающе наклонился ко мне:
- На что вы намекаете, Джек?
Я пожал плечами и не ответил, спросил вместо этого, что он предлагает по Каликшутре в своем законопроекте.
- Вы же знаете, этого я сказать не могу! - возмутился он.
- Хорошо, тогда мои извинения, - ответил я. - Но все же меня интересует, Джордж, ваша работа по Каликшутре... Лайла как-нибудь вам в ней помогала?
Джордж секунду или две молча смотрел на меня, потом покачал головой и вновь рассмеялся:
- Ради Бога, Джек, я говорил вам: она - женщина и в политике не разбирается.
Он громко хохотал над моим предположением, и постепенно беседа наша перешла на другие темы. Временами, однако, я замечал, что он слегка хмурит лоб. Я решил истолковать это как обнадеживающий знак: если Джордж не принял во внимание мои слова, то настало время осознать мою правоту. Надеюсь, это и в самом деле побудит его держаться подальше от таинственной Лайлы. Пишу сии строки не из-за оскорбленных чувств леди Моуберли, а ради самого Джорджа. Не знаю, откуда исходит страх, здесь много обстоятельств, а я, видимо, боюсь гадать, какой оборот они могут принять. Иногда думаю о Хури: у него нашелся бы ответ, он смог бы определить этот оборот. Но, наверняка, оказался бы неправ, а я не могу терять время на невозможное. В одном лишь я уверен: эту тайну предстоит еще познать.
