Из этой истории я сделала для себя один принципиальный вывод: наше дело — люди! Ну и молодые драконы тоже. Но их я, честно говоря, как-то привыкла считать чем-то вроде такой особой разновидности людей, потому как настоящий дракон становится драконом только на третьей сотне лет и на пятом метре длины.
Нежданно-негаданно мы оказались владельцами маленького частного музея. Началось всё с той стрелялки, что подарили Мику веи, а заканчиваться даже и не собиралось. Нам дарили мелкие памятные сувениры, кое-что мы сами притаскивали из своих поездок, о некотором не могли вспомнить, как оно у нас появилось. И всё это равномерным слоем рассеивалось по всем имеющимся поверхностям нашей приёмной. Разве что игрушки условно опасные Мика помещал на стену под стекло и от этого, пожалуй, ощущение музейности только увеличивалось. Стоит ли удивляться, что наша контора вскоре стала чем-то вроде местной достопримечательности, вроде Музея Потерянных Вещей с Земной Пересадочной Станции, разве что назначение большинства предметов нам было известно. Я даже почти привыкла, что к нам забредают просто так, поглазеть, люди и нелюди. Почти, потому, что иногда они здорово мешали. Вот и сейчас, бродит между столами и полочками пернатый субъект, чуть касается то одной то другой вещицы тонкими, до полупрозрачности пальцами, склоняет на бок клювастую голову, и продвигается к следующей. Меня, сидящую в уголке на одном из дополнительных рабочих мест, он, похоже, не замечал, и мне так и казалось, что он сейчас схватит что-нибудь особо понравившееся, и умчится в голубую даль.
— Да выберете вы уже себе подарок! — не удержалась я.
Странный субъект дёрнулся, чуть не свалив стойку с цветущими плетистыми лилейниками, уставился на меня громадными, сумасшедшими глазами, в зрачках которых чередовались жёлтые и зелёные круги, буркнул что-то вроде: «У савана нет карманов» и поспешил скрыться.
Ой дурр-ра-а. Это же был чи. Ну и что, что вне родных планет они встречаются не слишком часто, всё равно могла бы узнать. Эдак его, неожиданно обратившись напрямую и без предварительного знакомства, и до инфакта довести можно было. Нет, со здоровьем, в принципе, эта раса проблем не имеет (если вообще допустимо ставить вопрос таким образом), просто впечатлительны они не в меру и теряются при общении с незнакомцами. В случае необходимости, при первом контакте, если вас не кому представить-познакомить, к ним рекомендуется обращаться не лично, а как бы в пространство, дабы не травмировать нежную психику и дать время чтобы сформулировать подходящий ответ. А я вот так вот грохнула своим предложением с места в карьер. Нехорошо получилось. Непрофессионально и просто некрасиво. Что бы ни искал здесь этот полуптица, вряд ли он сюда когда-либо вернётся.
Ошиблась. Вернулся на следующий день — видимо долго отходил от шока и набирался смелости, чтобы заговорить с такой хамкой.
— Имею дело. Имею передать послание, — от неловкости у него топорщились длинные перья, росшие на плечах и образующих что-то вроде пелерины. Полуптица бочком подошёл к столу, где, стараясь даже не дышать, замерла я и положил передо мной листок плотного светлого материала на котором (от руки!) корявыми печатными буквами было что-то накарябано. Что именно, я боковым зрением разобрать не могла, хотя любопытство уже начало заедать. Но не подвергать же стрессу этого чи второй раз кряду? Остаётся только медленно и величаво, ни на кого не глядя, кивать, дожидаться пока так же, бочком чи выскочит наружу и уже после этого хватать доставленную «бумагу».
«Люди! Спасите! Держат меня в плену птицы чи! Не оставьте без помощи человека! Биргг Бигги» — и длинный номер. То ли банковского счёта (они иногда используются в качестве идентификаторов), то ли страхового свидетельства, а может, я ничего не понимаю и это что-то совсем третье? И всё. И больше ничего не поместилось, хотя лист оказался исписан с двух сторон, но почерк был не только корявым, но и довольно крупным. И что с этим делать? Нет, понятно, что кто-то просит о помощи, но наш это клиент или туда спецназ высылать надо, где именно он находится, что за «плен» и чего ради нашего соплеменника лишили свободы — это вопросы без ответов. Пока. Но я точно знаю к кому обратиться.
— Биргг Бигги? Есть такой, — сверился со своей базой Геран Гржевский, к которому я, на правах почти родственницы, заскочила за консультацией. — Отказник, — он брезгливо скривил губы. — Подадим запрос на Непру, именно туда его выслали больше десяти лет назад, будут ли они заниматься его делами или нет.
— А что, если нет, — возмутилась я, — то бросить на произвол судьбы?
Да, формально отказники, не сумевшие в своё время сдать экзамен на Гражданина Земли, права на покровительство наших спецслужб не имеют, их делами должно заниматься правительство той планеты, на которую они мигрировали. Но кто они и кто мы? А сравнивать возможности Земли и Непры во внешних, межрасовых, взаимоотношениях вообще глупо. У них ни опыта, ни специалистов.
— Ну что ты! — он неожиданно по-доброму улыбнулся. — Просто тогда разбирательство мы оформим в качестве благотворительной акции.
— Значит, я могу считать, что эта просьба о помощи попала в надёжные руки, — я тоже разулыбалась. И со спокойной совестью ушла, выкинув это дело из головы. В конце концов, мы с Миком не земное правительство и благотворительностью в таких масштабах не занимаемся.
— Дельце, скажу я вам, так себе, — Геран сделал два шага туда-сюда по кабинету (для большего количества всё равно места не было — он по-прежнему предпочитал иметь рабочее пространство размером с обувную коробку). — Вас не насторожило, ещё при первом прочтении, что там упоминается о каком-то там плене?
— Удивило, но мало ли чего я не знаю, — я слегка пожала плечами. — Хотя вообще-то, да, странно, насколько я знаю, у чи даже тюрем не имеется.
— Это как это? — очнулся Мика до сих пор не проявлявший активного интереса к разговору. — А преступники? Не может же такого быть, чтобы их не было.
— Появляются время от времени, как не быть? — решила я дать краткое разъяснение. — Но если их выявляют, всё местное общество разом отворачивается от отступника, а для нормального чи, это — страшно. Они гораздо более общественные создания, чем люди.
— Понятно. И что там с тем человеком? — он обернулся к наконец-то усевшемуся на хозяйское место Герану.
— Чи ограничили его свободу. Он, видите ли, занимался на их территории разведением и продажей павлинов.
— Ага, — издала я заинтересованный возглас, потом замахала руками: продолжайте-продолжайте.
