— Сожалею, но это невозможно. И если все действительно так, как ты говоришь, то я все больше и больше убеждаюсь, что наша встреча должна быть последней.
— Но, Робин… почему? Умоляю тебя, скажи мне почему? Разве причиной нашего развода — главной причиной — было что-то другое? Не то, что я только что тебе рассказал?
— Прошу тебя, не будем больше говорить об этом.
— Ты несправедлива ко мне. Я имею право знать все. Нечестно использовать то, что ты помнишь о причинах нашего разрыва, а я не помню. А для меня сейчас нет ничего важнее этого в целом мире. Прошу тебя, скажи мне хотя бы почему?
Она внимательно смотрела мне в лицо. Прошло несколько долгих секунд, пока она заговорила:
— Да, ты прав. Пожалуй, ты действительно имеешь право знать. Наверное, будет лучше, если я тебе расскажу обо всем. Род, я никогда и не думала сомневаться в твоем психическом здоровье, мне даже в голову не могло прийти ничего подобного, но так было раньше, до той ночи, в понедельник… Ведь в ту ночь я была в доме твоей бабушки. Это ты ее убил!
Не знаю почему, но слова Робин не вызвали у меня большого потрясения. Может быть, потому, что я этого так страшно боялся, а может, потому, что долгое время сам почти был уверен в этом. Ведь я жил с этой мыслью все эти долгие дни и засыпал с нею, вопреки всем логическим построениям. Очевидно поэтому я и не испытал потрясения.
— Робин, а ты видела, как я убивал? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие.
— Нет, не видела, но больше это некому было сделать! Я услышала выстрелы и сразу же вбежала в холл. Ты вошел туда немного раньше, а больше там никого не было…
— Не можешь ли ты рассказать все по порядку с самого начала? — перебил я ее. — Скажи, почему ты оказалась там?
— Потому что… Мне неприятно говорить об этом сейчас, когда уже нет никакой надежды, а тогда, накануне нашего развода, я… я почти изменила свое решение. В начале вечера я позвонила тебе, но тебя не было дома. Я не хотела оставаться одна и названивала тебе весь вечер, надеясь как-нибудь тебя перехватить. Ты ведь мог и не появиться дома. Поэтому я попросила у отца машину и приехала сюда. Я выехала из Халчестера в семь, а приехала в одиннадцать. При въезде в город, уже миновав городскую черту, я снова тебе позвонила, но тебя еще не было. Тогда я поехала на Куахога-стрит, в отель, где ты жил тогда, и оставила машину у подъезда. Еще раз позвонила тебе из какого-то бара напротив, а потом вернулась в машину и стала думать о том, что я тебе скажу, когда увижу. Через некоторое время мне в голову пришла странная мысль, что ты, возможно, поехал к своей бабушке, чтобы повидаться с ней или с Арчи. Я вспомнила, что они оба ложатся спать довольно поздно. Мне необходимо было что-то делать. Доехала я приблизительно в полночь, но не помню, сколько времени было точно. Когда я сворачивала на улицу, где стоит дом бабушки Таттл, вдалеке я вдруг увидела тебя — ты поднимался по ступенькам, ведущим к дому.
— Я приехал на такси или пришел пешком?
— Думаю, что… пешком. Я не заметила ни такси, ни какой-либо другой машины, из которой ты мог бы выйти. Когда я заметила тебя первый раз, ты поворачивал за угол дома и твой силуэт был хорошо виден. А когда я остановила машину у тротуара, ты уже, наверное, вошел в дом. Но я в дом не пошла, а сидела и думала, что мне предпринять и как поступить в такой ситуации; я очень надеялась, что ты не особенно задержишься там и скоро появишься снова… Мне очень не хотелось встречаться с тобой впервые после нашего разъезда в присутствии твоей бабушки или Арчи, если бы мне пришлось зайти в дом. Но вдруг я услыхала выстрелы, бросилась бежать к дому и…
— Подожди минутку. Ты услышала выстрелы, несколько выстрелов? Это было до или после двенадцати?
— Мне показалось, что я слышала два выстрела, и они раздались через несколько минут после того, как ты вошел в дом. Я подбежала к двери, она оказалась чуть приоткрытой, очевидно, это ты ее так оставил. Позвонила в колокольчик, постучала, но мне никто не ответил. Тогда я пошла по коридору в сторону кабинета бабушки Таттл: я заметила, что там горит свет. Вот тогда я и увидела ее распростертой на полу, мертвой, с раной во лбу. И твой пистолет валялся рядом.
— Но это же был не мой пистолет! Бабушка имела свой, из него ее и убили. Полиция доказала это, сравнив результаты выстрелов из обоих пистолетов. Кроме того, мой пистолет хранился у меня дома, и с тех пор, как я его купил, из него никто никогда не стрелял. Уолтер Смит осмотрел мой пистолет, чтобы убедиться. Можешь его спросить, если, конечно, захочешь.
— Я ведь думала, что это твой, Род. Однако это дела не меняет. Значит, ты убил ее из другого пистолета…
— Если я это сделал, то воспользовался ее собственным пистолетом, а не своим. Но это и есть одна из причин, заставляющих Уолтера Смита думать, что я не виновен. Ведь орудие убийства исчезло, убийца забрал пистолет с собой. Или нет, постой… ведь ты сказала, что ты увидела бабушку лежащей на полу и пистолет тоже валялся на полу рядом, но когда я звонил в полицию и когда бригада приехала, его там не было.
— Я его забрала, Род.
— Забрала пистолет? Зачем?
— Потому что… потому что я думала, что это твой. Ведь ты только вошел в дом, и сразу же донеслись выстрелы и… вот, я его и взяла. Взяла, потому что не хотела, чтобы тебя схватили за убийство, а он возьми да выстрели прямо в моей руке, и там на стене осталась дырка. Я быстро выскочила с пистолетом в руках и села в машину. А когда переезжала через мост, на обратном пути в Халчестер, я притормозила и бросила его через окно в воду.
Я не мог больше усидеть на одном месте и, взяв со стола стакан — до того я к нему даже не притронулся, — стал ходить по комнате из угла в угол.
— Нет, я никак не могу понять, зачем ты взяла пистолет, Робин! Если ты считала, что это я совершил преступление…
— Женщины совершают иногда необъяснимые поступки…
Я постарался как можно дальше отодвинуть мысль, что для Робин единственным объяснением этому была попытка спасти меня, спрятав страшную улику.
— Ты сказала, что пистолет вдруг выстрелил, когда ты взяла его в руки?
— Я схватила его, как, наверное, вообще берут оружие в руки, и мне кажется, мой палец автоматически лег на спусковой крючок. Но я его не нажимала, Род. Он выстрелил сам…
— Конечно, сам. Ведь этот пистолет и был рассчитан на то, чтобы сразу стрелять: у него был очень чувствительный спусковой механизм. Однако, черт меня подери, выстрелов оказалось куда больше, чем мне представлялось! Полиция нашла две пустые гильзы на полу в холле, а Хендерсон — бабушкин сосед и близкий друг, живущий совсем рядом, — услышал один выстрел около одиннадцати тридцати. Ты услыхала два после того, как я вошел в дом около двенадцати, и случайно выстрелила еще раз, когда решила взять пистолет. Значит, было четыре выстрела, а осталось только две гильзы. И пуль найдено только две: та, которая убила бабушку, и та, которая застряла в стене от твоего выстрела.
