Но Зина не поняла намека или пропустила мимо ушей.
— Мне совсем не нравится эта сказка. Получается, что люди вроде лотерейных билетов. На счастливый номер выигрываешь сто тысяч, а на прочие — двести рублей. Если ты всерьез так думаешь, никудышный ты начальник, прямо в глаза тебе скажу. Как ты полагаешь, почему наша бригада третий месяц держит Красное знамя? Может быть, люди у нас необыкновенные? Нет, девушки как девушки. Но учились, старались и выучились, стали мастерами своего дела. Хорошую семью тоже можно сделать, я так и сказала Клаве.
— А если муж виноват?
— Я про то и говорю, что муж не облигация с номером, а живой человек. Марусю знаешь? Та же Клава учила Марусю и сделала из нее дельного электрика. Неужели она своего инженера не сможет сделать хорошим мужем?
Валентин усмехнулся.
— Хотел бы я посмотреть, как ты будешь воспитывать своего мужа.
— Зависит, кто он будет, каков из себя.
— Ну, например, если такой, как я.
— Такого, как ты, я бы пилила, — объявила Зина решительно. — Я бы пилила тебя с утра до вечера, потому что ты лентяй и тратишь время на глупые разговоры с девушками.
Так шутками кончился этот серьезный разговор. Но в этот вечер Валентин ушел с радостным сердцем, как будто его очень расхвалили.
К ночи мороз стал крепче, и в ночной тишине далеко разносились ухающие удары — это громоздились торосы и сталкивались льдины в открытом море. В ответ раздавалась пальба. Торосы угрожали зданию электростанции, и, не дожидаясь их приближения, специальные команды взрывали их. Люди против льда — артиллерийская дуэль грохотала над заливом. Когда в воз-
дух взлетали звенящие осколки, Валентину хотелось смеяться и хлопать в ладоши, хотелось кричать по-мальчишески: «Ура, наша берет! »
— А что я радуюсь, собственно? — спросил он себя. — Зина сказала, что будет пилить меня. Что же тут хорошего — пилить?
Но это говорил язык, а в душе все пело и смеялось: «Пилить она намерена, пилить с утра до вечера, всю жизнь пилить тебя, тебя, Валентин, тебя одного!.. »
Воображение тотчас нарисовало ему вечер в уютной комнате, лампу под зеленым абажуром, круг света на чертежной доске. На диване, обложенном вышитыми подушками, Зина с учебником на коленях. На ее круглом румяном лице выражение преувеличенной серьезности.
— Сядь, Валентин! —говорит она. — Думать надо с карандашом в руке.
— Но мне пришло в голову...
— Опять новая идея? А старую ты довел до конца?
Тут же — Сергей. Он пришел в гости... со своей супругой... нет, вероятно, один. Сергей сухарь и закоренелый холостяк. Вряд ли он когда-нибудь женится. Впрочем, если Зина возьмется за дело, вероятно, и для Сергея найдется какая-нибудь девчушка, которая будет его водить на цепочке, как ручного медведя. Любопытное зрелище!
Развеселившись, Валентин поставил валенки в третью позицию, как учили его когда-то в танцевальном кружке и сделал два-три круга вальса в тени забора.
— Кто идет? —крикнул сторож. — Пропуск...
Глава семнадцатая
ЖЕЛТЫЙ УГОЛЬ
1
Природный атомный котел, который мы называем Солнцем, находится на расстоянии ста пятидесяти миллионов километров от нас.
Где-то в недрах его, в глубине, идут атомные реакции. Там невероятная, невообразимая для нас температура — около двадцати миллионов градусов. Жара достаточная, чтобы «испарить» громадное небесное тело, превратить его в сплошной ком ослепительного «огня».
Снаружи Солнце остывает, теряя энергию. Ее уносят лучи. Они летят в пространство во все стороны, в частности на Землю. Наша планета подбирает одну двухмиллиардную долю солнечных потерь. Эти крохи имеют мощность сто семьдесят триллионов киловатт. Физики говорят, что энергия имеет массу. Можно подсчитать, что Куйбышевская электростанция дает меньше десятой доли грамма в час, вся Земля получает от Солнца примерно семь тонн, а излучает оно пятнадцать миллиардов тонн в час. Капля из большого озера — вот что такое Куйбышевская ГЭС по сравнению с Солнцем.
Большая часть солнечной энергии уходит на отопление нашей планеты — согревание воздуха, океанов и морей. Примерно треть тратится на водоснабжение суши.. Солнце испаряет воду в океанах, поднимает влагу ввысь, там она сгущается, образуя облака. Из облаков выпадает дождь, дающий воду рекам. И малую, совсем малую долю энергии, затраченную на испарение, превращаем мы в ток на гидростанциях.
Из-за неравномерного нагревания воздуха возникает ветер. На это уходит приблизительно два процента энергии Солнца.
Гораздо меньше — около одной тысячной доли лучей — потребляют растения, чтобы изготовить свои стебли, листья и плоды. И одну сотую долю от этой тысячной поедаем мы, люди, за завтраком, обедом и ужином.
Каждое дерево — аккумулятор солнечных лучей. Пища и дрова — солнечные консервы. Каменный уголь, торф, сланцы — тоже солнечные консервы, но заготовленные много миллионов лет тому назад. Мы едим Солнце, одеваемся Солнцем, Солнцем приводим в движение машины. Поистине, «человек вправе величать себя сыном Солнца», — сказал Тимирязев.
Сто семьдесят триллионов киловатт! Конечно, не может быть и речи, чтобы всю энергию превращать в электричество, лишая Землю тепла и света. Можно подбирать только излишки, безрассудные растраты нерасчетливой природы, — например, ту энергию, которую Солнце теряет в жарких пустынях, накаляя голый песок.
В полдень на юге на квадратный километр поступает около миллиона киловатт — это мощность крупной гидростанции. Правда, есть еще вечерние и утренние часы, когда Солнце светит скупо. Есть облачные дни и есть темные ночи. Нужно также учесть неизбежные потери в машинах, так сказать, «утечку и усушку» лучей. Пожалуй, собрать больше ста тысяч киловатт с квадратного километра трудно.
Не чересчур щедро, но и не так мало.
Бесплодные и бесполезные пустыни имеются и о наших городах. Это крыши домов — обыкновенные железные кровли. Ведь на них ничего не растет. И летом они только накаляются зря, создавая лишнюю духоту... Подсчитано, что на крыши домов Москвы падает достаточно лучей, чтобы обеспечить бытовые нужды столицы — электрические лампы, утюги, кухни, телевизоры, холодильники. Кое-что останется на трамвай и троллейбус. Заводам, конечно, не хватит.
Итак, каждый песчаный бархан в пустыне — это будущая турбина. Небольшая пустыня способна удвоить производство электроэнергии в Советском Союзе. А большая пустыня Каракум может выдать нам раз в двадцать больше энергии, чем мы получаем сейчас. Я уже не говорю о всех прочих пустынях — о гибельных песках Кызылкум, о просторах китайского Синьцзяна, об африканской Сахаре, индо-пакистанской пустыне Тар, о монгольской Гоби, джанджаристанской Дхат и многих других.
