Второй тоже сказал что-то, по-видимому - повторил вопрос на другом языке. Этот человек был худым и жалким еще в большей мере. Лохмотья изношенной рубахи держались на веревочках, да и те были в узелках разного цвета и толщины - куда уж большая нищета! Из-под этих лохмотьев торчали, едва не прорывая тонкую бледную кожу, острые ключицы… На левом боку рубахи зияла дыра, и видно было ребра, сухие, как дощечки ксилофона. Задав вопрос, он закашлялся, выплюнул сгусток крови и обессиленно схватился за канат.
– Не понимаю,- ответил Назар, ощущая, как бешено стучит сердце.- Не понимаю! Я русский, меня сбросило с корабля…
Старший, в котором Назар угадывал капитана, снова сказал что-то жестко и отчетливо, словно ударил железом о железо.
С реи спрыгнул матрос. Это был высокий и костлявый человек, в лохмотьях камзола, натянутого на голое посиневшее от холода тело.
– Шпрехен зи дойч? - спросил он.
Назар покачал головой. Увы, немецким не владел. Объясняться с помощью жестикуляции не рискнул: сдует за борт.
– Ду ю спик инглиш?
Это спрашивал тот же матрос. Голос у него был хриплый, простуженный и к концу фразы слабел, словно матроса покидали силы.
– Ноу,- ответил Назар.
Матрос сделал еще попытку: - Парле ву франсе?
Получив отрицательный ответ, оглянулся на капитана, развел руками и скрылся. Подошел еще один, такой же худой и в лохмотьях, попробовал испанский, итальянский, еще какие-то языки.
Капитан уже начал сердиться, видно считая моноглотство уродством, недостойным человека.
Вдруг в сторонке раздался голос:
– По-росски разумеешь?
Назар встрепенулся. В двух шагах от него с усилием тянул канат рослый бородатый мужик. Его подбрасывало, но он упорно продолжал работу, а над головой страшно и хлестко хлопал парус, словно великан щелкал огромным кнутом, и ветер выл жутко и угрожающе.
На мужике была чистая заплатанная рубаха. Без ворота, без пуговиц, зато на голой груди мотался на тонкой цепочке нательный крестик. Крестик медный, восьмиконечный.
– Разумею,- крикнул Назар торопливо.- Я русский! Росс. Меня сбросило за борт… А кто вы?
– Люди, как вишь,- ответил с натугой бородач и замолчал, с трудом подтягивая толстую веревку. Закрепив за кольцо, вделанное в палубу, сказал медленно, глядя вверх на паруса: - Идем на новые земли. Капитан у нас вон тот… Ван Страатен! Вот только обогнем этот проклятый мыс и тогда…
У Назара перехватило дыхание. Значит, он в самом деле на знаменитом Голландце? Да, корабль стар, безнадежно стар. Скрипят и раскачиваются под ударами шторма потемневшие мачты, канаты то провисают, то натягиваются так резко, что каждую минуту могут лопнуть. Деревянная палуба и борта латаны-перелатаны, в кормовой надстройке дыра на дыре…
Ван Страатен скользнул взглядом по спасенному, отдал приказание помощнику и тяжело пошел к рулевому. Помощник кивнул и быстро побежал вдоль борта, ловко перебирая руками паутину канатов.
Назар, борясь с подступающей тошнотой - каравеллу бросало вверх-вниз,- спросил земляка, который невесть как очутился на легендарном корабле:
– Кто ты? Как попал сюда?
Тот не смотрел на спасенного: над головой дрожала и выгибалась дугой рея, туго натянутые канаты звенели, как струны. Парус гудел, сверху летели брызги и смешивались на палубе с клочьями пены и потоками воды, что не встречали преград и носились по деревянному настилу.
– Попал, как и все попали сюда,- ответил он наконец. Подпрыгнул, закрепил канат потуже, объяснил: - Человек я, не скотина. Подожгли мы с двумя отчаянными мужиками боярскую усадьбу, порешили хозяина, да и подались на вольные земли… На Украину, то исть. По дороге напоролись на стрельцов. Те двое отбились: порубили троих, а мне не повезло - лошадь упала и придавила. Пока выбрался, а тут новые набежали, скрутили. По дороге бежал, пробрался в чужие земли… Да что рассказывать долго! Бедствовал, но ни перед кем не гнулся. А потом узнал, что за окияном нашли новые земли, где нету ни бояров, ни королей. Туда отправлялись усе, кто ни бога, ни черта не боялся и никому служить не желал… Стоп, тут надобно отпустить, а то пор-р-рвет… Уф-ф-ф, чижолый, стерва, намок… Нанялся я плотником, набрали команду… Нам бы только энтот мыс обогнуть!
Он зло выругался, погрозил тучам кулаком. Суставы были распухшие, красные, в ссадинах и воспаленных язвах. Назар заметил, что зубы у плотника стоят неровным частоколом, десны распухли и кровоточат. Когда-то это был красивый мужик, лицо и сейчас оставалось сильным и мужественным, но беззубый рот уже западал, а желтую нездоровую кожу исполосовали старческие морщины.
Вольные земли, подумал Назар. В висках стучала тяжелая кровь, путала мысли. Ну да, тогда существовали еще эти черные дыры земли… Сейчас заговорили о черных дырах Вселенной, куда уходит энергия из нашей, а были и на Земле места, куда утекали наиболее взрывоопасные элементы общества. Ойкумена, Африка, Австралия, казачья Украина, Америка… Не будь у этого непокорного человека возможности попасть на вольные земли Украины или Америки - в России вспыхнуло бы еще не одно восстание, загорелись бы новые боярские усадьбы…
– Вам не одолеть в бурю мыс Горн! - сказал Назар с неловкостью.- Сейчас океан бороздят огромные лайнеры, и то тяжело, хоть там радары, пеленгаторы, атомные турбины… А вы на паруснике!…
От рулевого прогремел трубный голос капитана, буквально пригвоздивший Назара к палубе. Плотник что-то ответил, указывая на спасенного.
Назар закричал, стараясь перекричать бурю:
– Возвращайтесь в порт! Слышите?… Древнее проклятие кончилось, вы уже не обязаны снова и снова стремиться обойти мыс Горн!
– Кончилось? - переспросил плотник недоверчиво.- Откель ты это взял?
– Сейчас мир совсем другой! Вы давно не были на суше, а там все-все изменилось…
Корабль бросало немилосердно, у Назара мутилось в голове,.но он продолжал говорить через силу, крепко держась за канат и даже не пытаясь увернуться от потоков воды и злого ветра:
– Мир прекрасен, поверьте! Вернетесь в порт, будете жить, просто жить. А если пожелаете проехаться по морю, то есть огромные корабли - целые плавающие города! Там имеется все, чтобы так не мучиться, как у вас тут… Там нет бури, голода, холода, болезней. Жить теперь легко, не надо выкладываться. Никто теперь не платит такую цену! А вы… вы даже от цинги страдаете!
Плотник сказал хмуро:
– Не только от цинги… Каждый глоток воды бережем. Половина команды слегла от голода, остальные тоже скоро… Чижало.
– Возвращайтесь,- повторил Назар громко и радостно. Был счастлив, что первым принес скитальцам весть об освобождении от страшной клятвы, из-за которой они скитались по морю.
