Из Восточной Африки наш корреспондент сообщает. Положен конец военному конфликту между Дибурией и Кашнице. Вчера группа военных и гражданских руководителей обеих воюющих сторон, осознав бессмысленность творимого кровопролития, покончила жизнь самоубийством. Мирные переговоры начаты незамедлительно..."
Да он просто шантажист! Как ни объяснял Доктор, она так и не поняла зачем этому шантажисту еще и международный уровень? Мало, что ли, безграничной власти над одной страной?
- Вставай, соня-засоня! - бодро заорала Нинель над самым ухом. Завтракать будем! Да выключи эту муть, хватит расстраиваться. Опять небось про подвиги верхних рассказывают?
- Опять, - вздохнула Магнолия. - Уже и до Америки добрались, и до Восточной Африки...
- Ну, правильно, - согласилась Нинель, вынимая из шкафчика посуду, - не зря же Любо-мудрый объявил, что во всем мире наведет порядок.
- Про Алексенка с Матвеем так ничего и не слышно? - спросила Магнолия, нажатием кнопки затыкая диктора.
- Отыщутся! - беспечно откликнулась Нинель. - Раны небось где-нибудь до сих пор зализывают. Ты давай за стол скорей!
2
Магнолия сунула ноги в тапочки, заранее поведя зябко плечами. Выскочила в холодную горницу, застучала стерженьком рукомойника, обдавая ледяной водой руки, лицо - бр-р!... Полотенце, где полотенце?!
Нашарила, растерлась до красноты. Пучки трав, развешанные там и сям под толстенными балками потолка, едва заметно щекотали ноздри своими запахами. Некоторые из трав она знала: вот эта, с желтым многоточием головок - пижма, тот пучок целиком состоит из полыни, вон та трава, кажется, называется чабрец. Здесь, наверно, жила какая-нибудь травница-знахарка. Надеюсь, военные ничего плохого ей не сделали? Полковник Владимир Кириллович не признается. Только и остается надеяться, что прежний хозяин покинул избушку добровольно. Что его не выкинули прикладами в лес, в чащу, на съедение диким зверям - а переселили куда-то в другое, не менее безопасное место. Только и остается, что надеяться...
Как все-таки все погано в этом мире. Стоит только вдуматься - и так на душе гадко делается! Оно, конечно, надеяться можно... Надеяться и верить, что военные проявили тактичность и гуманность, освобождая понадобившееся им помещение. Можно - если только забыть, как военные обращались с ними самими, когда были в силе...
- Нинель, а ты тоже живешь где-то, где раньше другие жили? - спросила Магнолия, возвращаясь в теплую комнату.
- Это военная тайна! - строго ответила Нинель, по-хозяйски оглядывая стол. И облизнула мизинчик. - Ну-ка, садись, попробуй!
- А все-таки?
- Не-а. Там никто не жил. Там такой каземат - без окон и дверей. Из обычных людей туда никто не зайдет. Удобно. Все это на глубине десять метров. Сверху - город. Ходят, ездят - и знать не знают...
- Нинель, - вдруг перебила ее Магнолия, - а ты не жалеешь, что сейчас не с верхними?
И у самой на душе похолодело от этого вопроса. Давно хотела спросить - все не решалась. А тут вдруг само с языка сорвалось.
- Ты че! - возмущенно закричала Нинель. - Совсем сдурела?! С этими бандюгами?
А потом помолчала, покусала ноготок, сказала тихо:
- Не, не жалею. Они, конечно, сейчас самые главные на планете... То да се... Конечно, кто ж отрицает. Но знаешь, когда самый счастливый миг в моей душе был? Когда ты нас освободила. Из-под власти Первого пульта. Ага. Ты даже не представляешь, какое это ощущение, когда тобой правит пульт. Даже и представить не можешь...
- Какое? - спросила, заинтересовавшись, Магнолия.
- А черт его знает. Будто замуровали тебя. Будто сидишь в доске. Или в стене цементной. Все видишь, слышишь - лицо так, немножко торчит наружу, чтоб дышать... Да вроде и все тело снаружи, а все равно пульт тебя так крепко держит! Может, видала - дома украшают такими фигурами: они наполовину в стене, а свободной половиной что-то делают, прямо иногда целые сцены разыгрывают...
- Барельефы?
- Во-во. Это слово. Вот и мы из пульта торчали такими барельефами. Но ты пойми, когда ты там, внутри, под властью пульта, - ты этого не замечаешь. Наоборот - губы прямо так от радости и расплываются. Еще б! Повелителю пульта служишь! А то ощущение - ну будто в стену вморожен - оно где-то совсем в глубине. И только когда освободишься - такой восторг, такое облегчение: избавилась наконец-то! Можно жить дальше! Теперь весь мир вокруг - для тебя!
- А верхние? Как ты думаешь, они так же несчастны под властью пульта?
- Это не несчастье. Вот, все-таки ты не поняла! Это - ну как если тебя по голове палкой ударили и ты лежишь, ничего сообразить не можешь. Это унижение, бесстыдство - ну какие еще слова бывают? Вот собрать все плохие слова вместе это и будет: власть пульта.
- Бедный Виктор... Бедные все они...
- Ага. Бедные-то бедные, а если грохнут - мало не покажется! Твое счастье, что они с Любомудрым до сих пор не прознали, кто такой нашелся - нижних освободил. Мы-то, когда ты с Главным пультом манипулировала, тебя почувствовали. А для них это было как гром среди ясного неба.
- Как это - не прознали? Доктор же - ты что, не помнишь? - логически обосновал, что, кроме меня, этого сделать вообще некому было! Вы все постоянно находились с Любомудрым - одной меня не было. Кому ж еще, как не мне, манипулировать с Главным пультом? Даже теоретически - больше некому было. Забыла, что ли, как Доктор на меня напустился на прошлой неделе, когда ты меня к ним ко всем притащила? Орал чуть не до хрипоты, что я для верхних - самая лакомая добыча!
- Доктор? Ну раз Доктор говорил - значит, так и есть, - поджав губы, согласилась Нинель.
- Кстати, как он? Скоро изобретет обещанный парализатор? Что говорит?
- Шутит все. Бегает по своей лаборатории, химическим дымом провонял весь...
- Ой... - тихонько сказала вдруг Магнолия, замирая с расческой в руке. Ой...
3
- Что, что случилось? - встревоженно обернулась Нинель.
- Голова... м-м... голова... - только и смогла прошептать Магнолия, сжимая пальцами виски.
- Неужели выследили? - упавшим голосом спросила Нинель. Руки у нее опустились, уроненная ложечка звякнула об пол - она не заметила. - Бежать надо, Мага, не ложись - нырнем, пока не поздно...
Магнолия, присев на кровать, бессильно, бессмысленно тянула на себя одеяло - ее мутило невероятно.
- Да, нырнем... - шептала она. - Нырнем...
Но было уже поздно. Воздух в комнате шевельнулся - и перед ними предстал, невозмутимо помаргивая, Атанас. И сразу от головной боли не осталось и следа.
- Ты! - с облегчением выдохнула Нинель. И тут же яростно напустилась на него: - Ты чего?! Верхним заделался?!
- Да вроде нет, - широко улыбнулся Атанас.
- А у Маги голова почему заболела? - не меняя тона, закричала Нинель ему в лицо. - Почему?
