— Мы не хотим проливать чью-то кровь… — Найл запнулся на полуслове. Для туземцев не шла речь о пролитии или непролитии крови: они элементарно думали только о еде.
Посланник Богини взглянул на своих воинов — и людей, и восьмилапых, и кивнул, приглашая их за собой:
— Пошли?
Маленькая группа медленно двинулась в сторону леса, приглашая своей беззащитностью к нападению: вот мы, всего пятеро двуногих. Кажется вы считали нас своей добычей?
И несколько дикарей не выдержало, ринулось вперед, торопясь схватить дичь первым, до того как кто-то другой запустит в нее свои клыки.
— Четверо, — с разочарованием пробормотал Найл, обнажая клинок.
Чтобы убедить туземцев в своем подавляющем воинском преимуществе, четверых врагов мало. Нужно, чтобы их было хотя бы втрое больше, чем братьев, а не наоборот. Тем не менее, и с этими четырьмя нужно было справиться.
Найл уже чувствовал, как тяжелеют руки и отказываются подчиняться ноги, а Калла и Навул с трудом поднимали арбалеты, когда смертоносцы — нет, они даже не вступали во Взаимоусиливающий резонанс! Они просто выпустили короткие парализующие импульсы. Мгновения сбоя в мыслях атакующих вполне хватило двум арбалетчикам, чтобы нажать на спуск. Восьмилапые задергались от болевого шока — Нефтис тут же метнула в одного из уцелевших дикарей копье, а правитель, резко рванувшись вперед, вонзил клинок в спину второму.
— Мы не хотим с вами сражаться! — еще раз повторил правитель. — Не вынуждайте нас к этому!
Однако ничего, кроме чувства глухой враждебности в ответ не получил. Посланник Богини попытался оценить, сколько сил придется потратить на то, чтобы выдавить из лесных зарослей несколько десятков пауков, и решил, что несмотря ни на что следует попытаться договориться по-доброму:
— Пропустите нас в ваши охотничьи владения, и все дни, которые мы будем здесь находиться, я обещаю кормить вас свежей рыбой.
В ответ пришел мощнейший отклик, как если бы он нанес туземцам страшное, несмываемое оскорбление:
— Заставляет жрать тухлятину!
Правитель далеко не сразу разобрался в нахлынувшей лавине образов, но вскоре начал понимать.
Что такое рыба, пауки не знали. Живущие в прибрежном песке полосатые змеи и перекрывающие подходы к морю смертоносцы не позволили людям научиться рыбачить, плести сети и строить лодки, и никого из обитателей водных глубин здесь не знали. А образ, посланный им в качестве предложения еды, ассоциировался у местных восьмилапых с останками полуразложившихся дохлых рыб, иногда выбрасываемых волнами на берег. Таким образом слова: «Будем кормить свежей рыбой» отразились в сознаниях туземцев пренебрежительным: «пожиратели гнилого мусора». И объяснять что-либо по этому поводу было теперь бесполезно.
Найл, скрывая от туземцев отдаваемые команды, не мысленно, а жестом подозвал к себе пауков. Восьмилапые остановились полукругом, прикрывая Каллу и Навула, пока те вырезали из тел смертоносцев арбалетные болты и перезаряжали оружие. Потом братья, вглядываясь в заросли, опять медленно двинулись вперед.
Люди не умели — да и не собирались прятать свои мысли, а потому местные восьмилапые прекрасно знали, что происходит. Идет охота. Охота именно на них, хозяев леса! Пожалуй, впервые в жизни они чувствовали себя в своих домах не властелинами, а жертвами. И подобное состояние им никак не нравилось.
Найл приблизился к кустарнику на десяток метров — расстояние одного прыжка для смертоносца, но в атаку на него никто не кидался. Тогда восьмилапые братья хлестнули по зеленой листве волной страха. На пауков подобные ментальные приемы действуют слабо, но в данном случае это было просто оскорблением: на туземцев охотились, как на землероек — выпугиванием! И один из местных не выдержал, ответил тем же.
— Он с краю леса! — мгновенно определил один из пауков Найла, и все шестеро немедленно ударили туда парализующей волей, а Калла и Навул, высматривая цель, перешли на бег.
Вот тут туземцу стало действительно страшно: он уже видел, каково приходится смертоносцу после попадания стрелы, и никак не хотел испытывать этой боли на себе. Затрещали ветки, мелькнула серая тень. Стрелки вскинули арбалеты, но дикарь успел скрыться, а выпускать болты наугад братья не хотели. Стрел и так оставалось слишком мало.
Найл понял, что вдоль границы зарослей туземцев больше нет, и решительно вошел под кроны деревьев.
— Уходите, чужеземцы, или мы уничтожим вас! — вспыхнула в его сознании угроза.
— Как? Вы атакуете по одиночке, а мы всем отрядом! Мы перебьем вас по одному!
Фактически Найл туземцам давал совет о том, как нужно себя вести: собраться всем месте и ударить на пришельцев. Но это была не проговорка, а сознательный ход. Правитель прекрасно знал, что в любом случае разгромит врага — но гораздо проще и быстрее сделать это в ходе одной горячей и скоротечной схватке, чем с риском для жизни вылавливать их потом по всему побережью.
Вслед за правителем в тень леса вошли остальные члены отряда, остановились, давая глазам время привыкнуть к полумраку. Смертоносцы тем временем активно бегали между деревьев, невозмутимо сбивая своим телом невысокие чахлые кустики. Туземцы ничем, кроме мысленных угроз себя не проявляли.
Затем отряд очень медленно двинулся дальше вперед, настороженно поворачиваясь на каждое движение. Несколько раз арбалеты едва не выпустили свои болты по шелохнувшимся на ветру ветвям или внезапно распрямившейся ветки — но туземцы усвоили полученный урок, и попадать под выстрел не собирались.
Дважды братья по плоти натыкались на натянутые между деревьями сети — смертоносцы, не побрезговав чужим добром, тут же их съедали. Один раз самка — хозяйка уничтоженной ловушки — попыталась возмутиться, испустила импульс ярости, угрожающе приподнялась над лежащем посреди небольшой полянки камнем. Однако Навул, воспользовавшись случаем, тут же вскинул оружие — и она исчезла.
— Обходим камень с двух сторон, — негромко приказал правитель, мысленно попросив поддержать атаку парализующими импульсами, но дикарка оказалась живучей и успела ускользнуть еще до того, как двуногие охотники стремительным рывком выскочили на поляну.
— Ладно, — мысленная речь, предназначенная туземцам, была ясной и хорошо слышимой всем вокруг: — Рано или поздно мы найдем и уничтожим всех!
Вокруг пришельцев заколыхалась густая пелена ненависти. Кажется даже, дикари захотели ринуться на наглых людишек со всех сторон одновременно, но кто-то из наиболее осторожных пауков вспомнил про болевой шок, накатывавшийся на всех обитателей леса после каждого арбалетного выстрела, и восьмилапые передумали.
