– А они запирают?
– Я не знаю… ни разу там не был. Из Мангуса за товаром всегда приезжает их человек.
– Это в порядке вещей?
– Для Мангуса – да… и если ты права насчет того, чем они там занимаются, тогда для них вполне логично не допускать к себе сельских жителей.
– Только сельских? А городские имеют доступ?
– Регулярно, – кивнул Дауло. – Мантус вербует рабочие бригады в Азрасе каждые две-три недели на недельный срок. Думаю, для простых сборочных работ.
– Не понимаю, – нахмурилась Джин. – Ты хочешь сказать, что они импортируют рабочую силу?
– Не всю, нет. У них есть какое-то количество постоянных рабочих, большинство из которых, скорее всего, члены семьи Нардин. Полагаю, их сборочное производство функционирует с перерывами, поэтому им невыгодно держать посторонних людей, пока в них нет нужды.
– Не очень-то эффективно. А если некоторые из этих рабочих найдут себе тем временем другую работу, и их не окажется на месте, когда они могут понадобиться?
– Не знаю. Я же говорю, они набирают их для простых сборочных работ. А обучить новичков простейшим сборочным операциям не составляет труда.
– Тоже верно, – кивнула Джин. – Ты лично знаешь кого-нибудь, кто работал бы в одной из этих бригад?
Дауло отрицательно покачал головой.
– Их ведь выбирают только из горожан, помните? И нам это стало известно лишь благодаря Каппарису, мэру Азраса.
– Да-да, вы уже упоминали его. Он регулярно информирует вас о том, что происходит в Азрасе и других городах?
– Более или менее. За определенную мзду, естественно.
– А остальные политические лидеры Азраса идут на подобного рода компромиссы?
– Некоторые, – уклончиво ответил Дауло и, помолчав с секунду, добавил почему-то: – как и у каждого, у мэра Каппариса есть враги.
Джин снова посмотрела на стоящего в отдалении надменного Нардина, и на неё вдруг нахлынули непрошенные воспоминания: первые тренировки по освоению навыков Кобр; самонадеянное выражение на лице Питера Тодора, нетерпеливо ожидающего момента, когда она, Джин, наконец не выдержит нагрузок и «сломается». Момента, когда он сможет позлорадствовать над её поражением…
– Имеется ли какая-либо причина, – осторожно спросила она, – по которой Мангус или враги мэра Каппариса в особенности возмущены Миликой?
Дауло недоуменно взглянул на нее.
– С какой стати им возмущаться?
Джин решилась поставить вопрос конкретнее.
– Прошу прощения, но бывают ли такие случаи, когда вы берете за свои товары слишком высокую цену? То есть, выше, чем положено?
Лицо юноши тот час же посуровело.
– Мы никогда не запрашиваем чрезмерную цену, – холодно произнес он. – Наш рудник добывает редкие и драгоценные металлы, кроме того, мы подвергаем их высокой степени очистки. Кто бы их не продавал, они стоили бы дорого.
– А как тогда насчет семьи Йитра?
– В каком смысле?
– Они ведь торгуют лесом и пиломатериалами, верно? Они завышают цену, продавая их городам?
Дауло задумчиво пожевал губу.
– Нет, не думаю. Фактически, все лесные разработки обходят Милику стороной. Река Сомиларай, прорезающая основную зону лесозаготовок на севере, проходит непосредственно мимо Азраса, так что большая часть леса просто сплавляется вниз по реке к обрабатывающим предприятиям. А семья Йитра специализируется на производстве продукции из экзотических сортов древесины, вроде бумаги из реллы. Вы, наверно, видели несколько деревьев реллы на пути от вашего корабля: низкие, черноствольные, с ромбовидными листьями? Джин покачала головой:
– Боюсь, я больше смотрела на то, что может прятаться за деревьями, а не на них самих. Эти реллы, они что, большая редкость?
– Не такая уж и редкость, но бумага, изготавливаемая из их древесной массы, является наиболее предпочтительной для важных документов. Контрактов, к примеру. Отсюда и большой спрос на нее. Видите ли, при написании или печатании чего-либо на свежей релловой бумаге, на ней остаются вмятины, причем остаются навсегда. Так что любое изменение в написанном можно обнаружить мгновенно.
– Удобно, – согласилась Джин. – Но ведь и дорого, да?
– Дороговато, но надежно. Почему ты спрашиваешь меня обо всем этом?
Джин кивнула в сторону Нардина.
– У него такой вид, будто он тайно злорадствует. Я все гадаю, на кого направлено это его злорадство – вообще на все деревни или именно на Милику?
– Ну… – Дауло замялся. – Должен сказать вам, что даже среди деревень Квазамы нас считают… ну, не ренегатами в полном смысле этого слова, но и не совсем частью всего сообщества.
– Из-за того, что вы не завязаны в центральную подземную коммуникационную сеть?
Юноша удивленно посмотрел на нее.
– Откуда ты?… Ах да, правильно, ты узнала об этом в той деревне Восточной Руки. Да, ты права, по большей части из-за этого. И хотя сейчас и другие деревни начинают разрастаться за пределы Великой Дуги, мы были одной из первых. – Дауло пытЛИВО посмотрел на девушку. – Это один из предметов ваших исследований нашей культуры? Джин почувствовала, что краснеет.
– В некоторой степени, – призналась она. – Но это связано также и с проблемой Мангуса.
Он надолго умолк, и Джин воспользовалась возможностью оглядеться получше. Денек выдался замечательный, с юго-запада дуй нежный прохладный ветерок, приятно контрастирующий с теплотой солнечного света. Доносившиеся со всех сторон звуки деревенской жизни сливались в приятное, ненавязчивое гудение; даже позванивание цепей и легкий скрежет лебедок – вход в рудник был совсем рядом – не нарушали гармонии.
Но едва Джин обратила взор на-запад и увидела стену, как все очарование летнего дня улетучилось. Стена с металлической сеткой на_верху, стена, которую жителям деревни пришлось воздвигнуть для защиты от остистых леопардов… тех самых, которых завезли сюда сородичи Джин.
По рекомендации её собственного деда.
Девушку вдруг пронзило острое чувство вины.
«Что скажут Дауло и Круин, – уныло подумала она,* – узнай они, какую роль сыграла в этом моя семья? Может, прежде всего именно поэтому я увязла здесь по уши. Может, это – часть божественной кары за грехи моей семьи?»
– С вами все в порядке? – нарушил Дауло ход её мрачных мыслей.
Девушка вздрогнула.
– Да-да. Просто.., вспомнила о доме… о семье. Он кивнул.
– Мы с отцом вчера гадали, какие планы могут быть у ваших людей насчет возвращения сюда.
Джин зябко повела плечами.
– Вряд ли они планируют сейчас что-либо кроме поминальной службы по мне. Поскольку при крушении шаттла передатчики вышли из строя, я не смогла послать на корабль-матку сигнал бедствия, а с орбиты картина представляется, скорее всего, таким образом, что все погибли. Они вернутся назад, нас будут оплакивать некоторое время, а потом Директорат начнет дебаты, какой следующий шаг предпринять. Может, пришлют сюда другой корабль через несколько месяцев. А может, через несколько лет.
