Бип, бип, бип….
Самоцензура не позволяет передать то, что высказала девушка.
Вышедший первым из травы мужик, поднял руку в предупредительном жесте и, оглянувшись по сторонам, медленно пошёл по направлению к нам. Как гончая собака, он шел, чуть пригнувшись, постоянно припадая на одно колено, и что-то разглядывая в вытоптанной траве. Следы читает, однако.
— Кто это? — спросил я нахмурившегося Немо, разглядывая принюхивающегося к земле следопыта.
— Ты будешь смеяться, Алекс.
— Немо не тяни льва за хвост, говори толком.
— Это Дрыст, вождь моего бывшего рода.
Я не смеялся. Я ржал, зажимая рот руками, чтобы не тревожить раньше времени подходящего… Дрыста, ха-ха-ха.
Дрыст, наконец, дошёл до ворот, и узрел развешанную на верёвке рыбу.
— Угрых? — выдохнул он и, сорвав первую рыбину, обнюхал её и для порядка лизнул. Рожа дикаря расплылась в довольной улыбке. Соль почувствовал не иначе. Я расщедрился для такого дела ста граммами ценного продукта, да простит меня за это Немо.
Нализавшись соли, до состояния отупения, Дрыст, зажал рыбу подмышкой, и заверещал на всю степь, подзывая к «рогу изобилия» своих сородичей.
Про стену он забыл. Странные здесь дикари. Человек стал человеком, только потому, что древняя обезьяна сгорала от любопытства, и везде совала свой плоский нос, и передала это качество своим потомкам по наследству. Аборигены же, крайне не любопытны. Не исключено, что они древнее человечества, но благодаря столь редкому на Земле качеству, далеко в своём развитии не ушли.
У ворот начали собираться только взрослые мужчины, и срывать развешанную рыбу. Остальные, расположились на земле, скинув с плеч тяжёлую поклажу, только сглатывали слюни. Женщины, дети, подростки, не достигшие возраста приёма на работу в охотхозяйство, с замершими лицами смотрели на охотников, в надежде, что им достанется хоть один кусок от висящей на дороге халявы.
Всего в подошедшем стаде было человек сорок — пятьдесят. Похоже, я переоценил свои силы. Отбиться мы отобьёмся, но как оттяпать кусок, а потом переварить его, я не представлял. Оттяпать мы смогём, проблема не велика, в крайнем случае, можно перебить большую часть кочевников, если Немо с Надей не будут против, а оставшихся привести к присяге и принять в род. И как потом перевоспитать эту кодлу, если у меня до сих пор не получилось это сделать… да с теми же Немо и Надей. Это я быстрее растворюсь, в этом диком сообществе, чем они примут мои правила игры.
Додумать о превратностях судьбы я не успел. События начали развиваться почти по запланированному сценарию.
Взведя арбалет и подтянув щит, Немо залез по плетеной лестнице наверх и, перегнувшись через край, быстро заговорил на тарабарском языке.
— Верка, я ни черта не понимаю, переведи.
Верка, выполняющая функции оруженосца при Немо, прислушалась к разговору, происходящему за стеной, начала нашёптывать мне на ухо перевод.
— Мирум, убери руки от моей рыбы, и иди своей тропой, — прорычал Немо.
Мужик, вышедший к стене вторым после Дрыста, вздрогнув от неожиданности, выронил обглоданную рыбёшку и, пригнувшись, нырнул в заросли травы. Его примеру последовали другие охотники, но изначальная реакция у всех была разная. Некоторые, как и Мирум выронили из рук только рыбу, другие выронили всё что держали, а третьи… третьи, успели метнуть копья и дубины на звук, и только потом скрыться в траве. Всё-таки прав я был, у местных нет друзей, а только соперники. Их реакция на голос Немо, только подтверждение этому. На Земле сначала стали бы выяснять, кто перед ними враг или друг, и только потом принимать решение. Здесь всё наоборот. Сначала спрятаться или нанести удар, а дальше… и разбираться не будут, либо убегут, либо съедят.
Несколько копий и дубин, брошенные впопыхах перелетели стену и, упали не далеко от нас с Веркой, а часть попала точно. Если бы не щит, Немо больше с нами не было бы. Сила бросков, была приличной, Немо покачнулся, приняв на щит копьё, и едва не слетел с лестницы.
— Держи, — шепнул я Верке, и подпёр Немо за ноги. Сверху тренькнула тетива, и за забором кто-то взвизгнул. Молодец Немо, не растерялся, даже из неудобного положения, попал. Я снова прильнул к щёлке. Один дикарь валялся на земле, с торчащим оперением болта, из-под левой ключицы. Лежал уже молча, и пускал кровавые пузыри. Больше на полянке перед воротами никого не было.
Тишина продолжалась не долго, но Немо успел взвести арбалет, и кого-то выцеливал. Сверху, хорошо видно, что твориться в траве.
— Стой, Немо, — я подёргал его за ногу. — Не стреляй пока…
Немо дёрнулся, и опять тренькнула тетива. Но перед этим, в забор что-то глухо ударило. Попал не попал?
— Верка, беги к реке, посмотри, что там делается.
— Немо, ты чего творишь, это же твои родственники….
Я не питал иллюзий о последствиях встречи, но не думал, что она может закончиться молчаливым геноцидом.
— Алекс, не мешай, — зло проговорил Немо, и снова взвёл арбалет. — Мой род здесь. Там, — он плюнул через забор, — чужой род.
Не, так дело не пойдёт. Чего я потом оттяпывать буду? Или мне опять одни бабы достанутся? На голове зашевелились волосы…
— Отставить стрелять, — я сорвал Немо с лестницы, и полез наверх. Дурак, и чего я там буду делать? Говорить-то на местном языке я не умею. Ну, хоть посмотрю.
Подтянув щит до уровня глаз, я медленно выглянул через забор. Чуть снизу, в нём раскачивалось копьё, застрявшее между прутьев. Прошло бы чуть выше и Немо пришлось бы не сладко.
В траве, с болтом в груди, лежал ещё один труп, и вокруг никого не было. Чёрт, если они разбегутся вдоль стены, то у нас возникнут трудности. А нет…
Трава около трупа раздвинулась, высунувшаяся рука, вцепилась в оперение торчащего из трупа болта, и рывком потянула в траву.
— Эй, мужик, — рыкнул я, привлекая к себе внимание, мародёра. — Брось.
Рука дёрнулась и, оборвав всё оперение, исчезла в траве. Тьфу, я столько мучился с этим украшением…
Из травы вылетел камень. Ого! Вот это бросок. Рука, держащая щит онемела от прямого попадания. Так, Немо, наверное, прав. С этими дикарями каши не сваришь. Я слез с лестницы, дождался когда рука обретёт чувствительность, взвёл арбалет, и полез обратно. Перестреляю дураков, хрен с ними, там ещё подростки где-то есть.
Я не Немо, охотник из меня не ахти какой, и разглядеть, в густой траве невысоких аборигенов, мне не улыбнулось.
— Немо, лезь обратно. Всех кого увидишь, вали не раздумывая.
Поменявшись с охотником местами, я пошёл туда, где Верка с кем-то разговаривала через забор, прильнув глазом к щёлочке.
