На это я ничего не ответил. Помолчав немного, он добавил:
– Ни одна истина не справедлива повсеместно. Ничто не объяснит жизнь, ее очевидные устремления непостижимы для человеческого разума. Наш мир не только страннее, чем вы думаете, – он гораздо страннее, чем вы могли бы вообразить.
Когда я вернулся домой, то отыскал и прочел тексты Гераклита. Древний грек сказал много интересного. Например, такое: «Большинство не понимают того, что им встречается, да и по обучении не разумеют, но самим им кажется, будто они знают».
Или такое: «Владыка, оракул которого в Дельфах, не сказывает, не утаивает, но намекает».
Гераклит был толковый парень. Почитайте сами – это и вправду так.
Что же касается меня, то я исполнил должное: написал этот рассказ, на чьей правдивости не буду настаивать – но и отрицать ее не стану.
Разговор с вирусом Западного Нила
Иногда открытие, чтобы войти в нашу жизнь, выбирает не самый простой путь. Так было и с ДНК-компьютером.
Отложив дымящийся паяльник, Дженсен сказал:
– Ну вот, сейчас заработает.
На рабочем столе перед Бэйли стояло собранное устройство: на вид просто хаотичное нагромождение материнских плат, диодов, анодов, кремниевых чипов и самых главных деталей – заключенных в пластмассовые коробочки ДНК-процессоров. Где-то во всей этой каше прятался разъем для микрофона. Если Дженсен прав, у его компьютера беспрецедентная вычислительная мощность и скорость выполнения операций.
Дженсен был непризнанным гением и аскетом от кибернетики: средних лет, низкорослый, всегда смурной. Ни в одной крупной компьютерной фирме он не задержался по причине своих неортодоксальных взглядов.
В конце концов его нанял Бэйли, обеспечив финансирование из доставшегося от матери внушительного наследства.
Бэйли был долговязым, сутулым и высоколобым; ему недавно перевалило за сорок. На носу ненадежно примостились очочки.
– Точно заработает? – спросил он.
– А куда он денется… конечно, если теория верна. Давай-ка включим и проверим.
– Не спеши, – сказал Бэйли. – Сначала надо подыскать для него задачу.
– Будто не из чего выбирать? Задач полным-полно. Как насчет способа раз и навсегда покончить с войнами? Предотвратить надвигающуюся климатическую или геологическую катастрофу? Спасти Землю от целящих в нее астероидов?
– Все это очень важные вещи, – кивнул Бэйли, – но не стоит пока замахиваться на мировые масштабы. Я бы хотел, чтобы и задача была достаточно серьезной, и чтобы работу над ней можно было до поры держать в секрете.
– Кто платит, тот и ставит задачи, – пожал плечами Дженсен. – Я правильно догадываюсь: у тебя уже что-то есть на уме?
– Да, – ответил Бэйли. – И это всего три слова: лихорадка Западного Нила.
– Если не ошибаюсь, это египетский вирус?
– Первоначально обнаружен в Уганде, в районе Западного Нила. Его разносят комары, вводя в кровь людей и животных. Вирус вторгается в клетки центральной нерв ной системы, размножается там, добирается до мозга, вызывает воспаление его оболочек и смерть.
– Нешуточная гадость, – прокомментировал Дженсен.
– Да, но ее можно и нужно искоренить. Даже на изобилующих комарами территориях заражается не более одного процента комаров, и не более одного процента ужаленных людей заболевает этой лихорадкой. Вирус, конечно, может мутировать, причем довольно легко. Но на сегодняшний день ситуация вот такая.
– Мне кажется, это вполне годится на роль тестовой задачи, – заключил Дженсен. – Надо думать, у тебя есть идеи, как поговорить с этим вирусом?
– Да. Существует гипотеза, что семейства вирусов обладают чем-то наподобие коллективного сознания. Если это правда, мы выйдем на контакт с вирусом Западно го Нила и потолкуем с ним через высокоскоростной переводчик. Может, после этого что-нибудь и придумаем.
– Сделка с вирусом! – восхитился Дженсен. – Хотелось бы мне на это посмотреть.
– Мне тоже, – сказал Бэйли. – Я собрал необходимые данные. – Он выложил на стол серебристый брифкейс. – Здесь же находится живой инфицированный комар. Еще мы имеем твой ДНК-переводчик. Посмотрим, как все это заработает в совокупности.
– А данные у тебя откуда?
– От жены. У нас в Атланте есть центр эпидемиологии, Эвелин там научный сотрудник. Если предложит способ лечения лихорадки Западного Нила или даже ее полного уничтожения, ее карьера стремительно пойдет в гору. Лучшего подарка на годовщину свадьбы мне не придумать.
Дженсену еще долго пришлось возиться с настройкой и калибровкой приборов, и заканчивал он уже при свете флуоресцентных ламп. Но наконец заявил, что теперь можно начинать.
– Твоя жена наверняка это оценит, – пообещал он. – Итак, приступим. У нас есть связь между тобой и вирусом. Это, кстати, очередной технологический прорыв. Садись, поговори с заразой. Просто задавай вопросы, а переводчик сделает все остальное.
Бэйли постучал по микрофону и произнес:
– Говорит Томас Бэйли. Я пытаюсь побеседовать с так называемым вирусом Западного Нила.
Динамик ответил подозрительным шуршанием, а потом раздался голос:
– Ой, кто это?!
– Я же сказал: Том Бэйли…
– Никогда не слышал о вирусе по имени Том Бэйли.
– Я не вирус! Я человек!
– И как же тебе удалось со мной связаться?
– У меня машина, она переводит мои слова на твой язык.
– Обалдеть! На моем языке даже другие семейства вирусов не говорят. А если и говорят, то с жутким акцентом. У тебя очень даже неплохо получается. Где ты его учил, в Уганде? Мы оттуда стартовали, если ты не в курсе.
– Я в курсе, – сказал Бэйли.
– Приятно вспомнить район Западного Нила, эту милую глушь. Но все-таки акцент у тебя есть. Ты из южной части этой провинции, угадал? И как же твоя машина переводит мысли, которые я посылаю тебе дзаза джалгабу?
– По большей части неплохо, – ответил Бэйли. – Иногда, правда, непонятное словечко-другое проскакивает, но в целом я смысл улавливаю.
– Дсалих пиик! Мы, вирусы Западного Нила, частенько пересыпаем свою речь бессмысленными наборами звуков, газаги бу. Просто чтобы расположить к себе собеседника и обозначить несущую волну нашим характерным белым шумом.
– Интересно… Слушай, хочу тебя попросить об услуге.
– Так проси, намгале ду.
– Сейчас сформулирую… Нам бы хотелось, чтобы вы, вирусы, прекратили нас заражать. Люди от этого умирают, тем самым очень расстраивая своих жен, мужей и детей.
– Люди? Ты про этих долговязых, которые стоят на двух отростках, когда не ложатся, предположительно чтобы поспать? Наш брат вирус Западного Нила никогда не спит, но мы изучили повадки окружающих нас невирусных форм жизни. Так говоришь, нам не следует инфицировать людей?
