Осмотрев горизонт, Ясур собрался было ударить острием клинка по жестким колючим веткам, но вдруг замер и, опустив саблю, прорычал:
— Убью мерзавца! Просто убью!
В четверти лиги от одинокой сопки-кургана светился желтый огонек — костер. Именно там, где Ясур оставил заболевшего после целого дня быстрой ходьбы Фарра.
— Проклятый ублюдок! Пусть дэвы сожрут его тело, а душу заберет себе самый вонючий демон Нижнего Мира!..
Ясур скатился к подножию холмика и заспешил на огонь, словно мотылек, узревший лампу во дворе загородного дома. Саблю он так и не вложил в ножны.
Естественно, что на труды Фарра в деле разведения огня рассчитывать не приходилось. Во-первых, рядом с местом, выбранным для ночлега, не росло подходящих кустов, а во-вторых, атт-Кадир не носил с собой огниво. И, конечно же, мальчишка поленился бы самостоятельно обеспечить себя горячей едой и котелком зеленого чая. Значит, потрудился обнаглевший волосатый горец. Ясур решил, что зарежет сначала одного, а потом другого. И вообще, Фарру давно следует задать хорошую трепку. Неужто юнец не понимает, сколь великую ответственность возложил на него Предвечный, доверив хранить истинную веру и Камень из Мед дай?
Быстрым, но тихим шагом, стараясь не спугнуть возможного гостя, Ясур приблизился к костру и вдруг приостановился, вслушиваясь. Фарр, само собой разумеется, вовсю трепал языком с проклятым чужестранцем.
— …Очень хорошая мазь, почтенный. Я никогда о ней не слышал.
— Послушай, хватит называть меня «почтенным». Надоело. Я тебе сказал мое имя, значит, ты должен обращаться ко мне как к Кэрису из Калланмора. А мазь я купил по случаю у аррантов, торговавших лечебными снадобьями в Акко. Слышал про такой город? Это на побережье океана, в Халисуне. Аррантский лекарь говорил, будто мазь заживляет любую рану меньше чем за половину ночи. Особенно если произнести наговор.
— Наговор? Ты владеешь колдовством? В Книге говорится, что колдовство происходит от злых сил, а чудеса — от Атта-Хаджа. И никак по-другому.
— Ты веришь всему, что написано в книгах? Особенно в таких старых, как сборник сурий этого вашего… погонщика верблюдов, именуемого теперь Провозвестником? Я вот читал другую книгу, в которой говорится, будто Эль-Харф был пьяницей, отбил жену у своего хозяина, а все его мудрости, якобы услышанные от Творца Вселенной, давным-давно изложены в преданиях хали-сунцев и джайдов, а потом записаны аррантами.
— Как ты можешь говорить о вещах, истинной сути коих вовсе не разумеешь? прозвучал возмущенный голос Фарра. — Если ты не веришь в наших богов, это твое дело, приноси требы своим! К чему злословить о вере других людей?
— Кто злословит? — Кэрис посмотрел на саккаремца озадаченно. — Это просто другая точка зрения! К твоему сведению, я вообще в богов не верю. Ни в каких. Я знаю, что есть существо, которое люди обычно называют Творцом Вселенной и которое давным-давно устранилось от дел Средней Сферы, в которой обитают люди. Спасибо ему, конечно, за наши с тобой жизни, горячее солнце или холодную воду, однако… Неважно. А те, кого ты называешь богами, есть лишь воплощенные, а чаще бестелесные духи, которым плевать на людей. Кроме того, мне на их месте было бы неприятно когда твое собственное изображение мажут медом, поливают кровью или коптят дымом! У разных людей и народов свои привычки.
— Странно ты говоришь, — ответил Фарр. — В каких трактатах ты вычитал столь богопротивные мысли?
— Подобные знания есть результат большого жизненного опыта и долгих размышлений, — наставительно сообщил Кэрис и добавил: — Ну вот, повязку снимешь утром. Кстати, тебе сейчас нужно много пить, а воды, как я погляжу, у вас маловато. У меня с собой бурдючок с особенным напитком, который в Саккареме не знают. Пивом, называется. Хочешь попробовать?
— Давай… ой, Ясур… А тут Кэрис пришел…
— Вижу, — ледяным голосом ответил старик, шагнув в круг света костра. Быстро все осмотрев, Ясур отметил для себя, что чужестранец — человек весьма деловой и привычный к дальним путешествиям. Способный загореться от любой искры ковыль вытоптан на пять шагов от огня, для костра выкопана изрядная яма, неподалеку валяется огромная связка сушняка, видимо нарубленного заранее. На двух неизвестно откуда взявшихся железных рогатинах подвешен стальной прут с котелком. Вода кипит, а запах листьев зеленого чая и шафрана блуждает в воздухе, вызывая в памяти блаженные, необременительные дни жизни при шехдадском храме. Фарр выглядит немного обескураженным, но сытым.
— Милости прошу, — длинноволосый поднялся с колен, мельком глянув на чистую повязку, облегающую ступню Фарра, и оскорбительно вежливо поклонился Ясуру. — Чай готов. Я поджарил немного мяса из ваших запасов, а у меня в мешке найдется сладкая нуга, сушеные фрукты с сахаром и… Эй, эй, старик, я не буду с тобой драться!
Ясур незаметным кошачьим шагом переместился поближе к Кэрису, выбросил вперед руку с саблей и коснулся острием шеи нежданного гостя. Кэрис стоял так, будто ничего не произошло, и смотрел прямо в глаза сторожу.
— Ты кто такой? — рыкнул Ясур. — Что тебе от нас нужно? Фарр, сиди на месте, не вмешивайся!
— Кто я? Я уже сказал днем, что во многих селениях к закату и полуночи отсюда я известен как Кэрис, сын…
Лезвие сабли еще сильнее прижалось к коже чужеземца, а из царапины выступила капелька крови.
— Повторяю: кто ты такой? — угрожающе вопросил старик. — Я ведь тебя убью не задумываясь. Времена нынче беспокойные, верить первому встречному — то же самое, что самому завязать себе петлю или положить голову под опускающийся топор. Не смотри на меч, не успеешь схватить.
— Ясур, перестань! — Фарр приподнялся на локтях, пожирая глазами наставника. — Он приготовил мне еду, перевязал ногу, специально для тебя варил чай с шафраном. Ты что, с ума сошел?
— Я — нет, — преспокойно ответил Ясур, по-прежнему держа клинок у горла Кэриса. — Добрый человек, я спросил и не слышу ответа.
— Люди моего ремесла обычно именуются наемниками, — прохрипел Кэрис. — Я не причиню ни тебе, ни Фарру ничего дурного. Опусти саблю, сядь, и я все объясню.
— Значит, объяснишь? — прищурился Ясур, превращая свои глаза в щелки толщиной едва в волосок. — Хоро… О, все демоны! Затаптывай костер, быстрее! Да быстрее же!
Кэрис рванулся в сторону огня, вывернул на кострище кипящий котел. Зашипели мелкие угольки, в небо ударил фонтан розовых искр. Ясур, судорожно копаясь в поясе, искал деревянную пластину пайзы, чтобы прицепить ее на грудь. За разговорами они слишком поздно услышали приближающийся топот копыт. Степняки!
