До мостовой было три этажа.
Майкл пролетел их и умер, не приходя в сознание.
Следователь беспомощно развел руками. Это же дети. Им всего восемь-девять лет. Они же не понимают, что делают.
На следующий день мистер Ховард уволился из школы.
— Но почему? — спрашивали его коллеги.
Он не отвечал, и только мрачный огонек вспыхивал у него в глазах. Он думал, что, если скажет правду, они решат, что он совсем свихнулся.
Мистер Ховард уехал из Мэдисон-сити и поселился неподалеку, в маленьком городке Грин-бэй.
Семь лет он жил, зарабатывая рассказами, которые охотно печатали местные журналы.
Он так и не женился. У всех его знакомых женщин было нечто общее — желание иметь детей.
На восьмой год его уединенной жизни, осенью, заболел один приятель мистера Ховарда, учитель. Заменить его было некем, и мистера Ховарда уговорили взять его класс.
Речь шла о замещении на несколько недель, и, скрепя сердце, он согласился.
Хмурым сентябрьским утром он пришел в школу.
— Иногда мне кажется, — сказал мистер Ховард, — что дети — это захватчики, явившиеся из другого мира.
Он остановился, и его взгляд испытующе заскользил по лицам маленьких слушателей. Одну руку он заложил за спину, а другая, как юркий зверек, перебегала от лацкана пиджака к роговой оправе очков.
— Иногда, — продолжал он, глядя на Уильяма Арнольда, Рассела Новеля, Дональда Боуэра и Чарли Хэнкупа, — иногда мне кажется, что дети — это чудовища, которых дьявол вышвыривает из преисподней, потому что не может совладать с ними. И я твердо верю, что все должно быть сделано для того, чтобы исправить их грубые примитивные мозги.
Большая часть его слов, влетавших в мытые-перемытые уши Арнольда, Новеля, Боуэра и компании, оставалась непонятой. Но тон был устрашающим — все уставились на мистера Ховарда.
— Вы принадлежите к совершенно другой расе. Отсюда ваши интересы, ваши принципы, ваше непослушание, — продолжал свою вступительную речь мистер Ховард. — Вы не люди, вы — дети. И пока вы не станете взрослыми, у вас не должно быть никаких прав и привилегий.
Он сделал паузу и опустился на мягкий стул, стоявший у вытертого до блеска учительского стола.
— Вы, кажется, живете в мире фантазий, — сказал он, мрачно усмехнувшись. — Чтобы никаких фантазий у меня в классе! Вы у меня поймете, что, когда получаешь линейкой по рукам, это не фантазия, не волшебная сказка и не рождественский подарок! — Он фыркнул, довольный своей шуткой. — Ну, напугал я вас? То-то! Вы этого заслуживаете. Я хочу, чтобы вы не забывали, где находитесь. И запомните — я вас не боюсь. Я вас не боюсь!
Он, довольный, откинулся на спинку стула. Взгляды мальчиков были прикованы к нему.
— Эй! А вы о чем там шепчетесь? О черной магии?
Одна девочка подняла руку:
— А что такое «черная магия»?
— Мы обсудим это, когда два наших юных друга расскажут, о чем они беседовали. Ну, молодые люди, я жду!
Поднялся Дональд Боуэр:
— Вы нам не нравитесь. Вот о чем мы говорили.
Он сел на место.
Мистер Ховард сдвинул брови:
— Я люблю правду. Спасибо тебе за честность. Но я не терплю дерзостей. Ты останешься сегодня после уроков и вымоешь все парты в классе.
Возвращаясь домой из школы, мистер Ховард наткнулся на четырех учеников из своего класса. Чиркнув своей тростью по тротуару, он остановился около них.
— Что вы здесь делаете?
Два мальчика и две девочки бросились врассыпную, как будто трость мистера Ховарда прошлась по их спинам.
— А ну, — потребовал он. — Подойдите сюда и объясните, чем вы занимались, когда я подошел.
— Играли в «отраву», — сказал Уильям Арнольд.
— В «отраву»! Так-так, — мистер Ховард язвительно улыбнулся. — Ну и что же это за игра?
Уильям Арнольд прыгнул в сторону.
— А ну вернись сейчас же! — заорал мистер Ховард.
— Я же показываю вам, — сказал мальчик, перепрыгнув через цементную плиту тротуара, — как играют в отраву: если мы подходим к покойнику, мы через него перепрыгиваем.
— Что-что? — не понял мистер Ховард.
— Если вы наступите на могилу покойника, то вы отравлены, падаете и умираете, — вежливо пояснила Изабелла Скелтон.
— Покойники, могила, «отрава», — передразнил ее мистер Ховард. — Откуда вы все это взяли?
— Видите? — Клара Пэррис указала портфелем на тротуар. — Вот на той плите указаны имена двух покойников.
— Это просто смешно, — сказал мистер Ховард, посмотрев на плиту. — Здесь написаны имена подрядчиков, которые делали плиты для этого тротуара.
Изабелла и Клара обменялись взглядами и возмущенно уставились на обоих мальчиков.
— Вы же говорили, что это могилы! — почти одновременно закричали они.
Уильям Арнольд смотрел на носки своих ботинок:
— Да, в общем-то… я хотел сказать… — Он поднял голову. — Ой! Уже поздно. Я пойду домой. Пока!
Клара Пэррис смотрела на два имени, вырезанных в плите.
— Мистер Келли и мистер Террил, — прочитала она. — Так это не могила? Они не похоронены здесь? Видишь, Изабелла, я же тебе говорила…
— Ничего ты не говорила, — надулась Изабелла.
— Чистейшая ложь, — стукнул тростью мистер Ховард. — Самая примитивная фальсификация. Чтобы этого больше не было. Арнольд и Боуэр, вам понятно?
— Да, сэр, — пробормотали мальчики неуверенно.
— Говорите громко и ясно! — приказал мистер Ховард.
— Да, сэр! — дружно ответили они.
— То-то же, — мистер Ховард двинулся вперед.
Уильям Арнольд подождал, пока он скрылся из виду, и сказал:
— Хоть бы какая-нибудь птичка накакала ему на нос.
— Давай, Клара, сыграем в «отраву», — нерешительно предложила Изабелла.
— Он все испортил, — хмуро сказала Клара. — Я иду домой.
— Ой, я «отравился», — закричал Дональд Боуэр, падая на тротуар. — Смотрите! Я отравился! Умираю!
— Да ну тебя, — зло сказала Клара и побежала домой.
В субботу утром мистер Ховард выглянул в окно и выругался. Изабелла Скелтон что-то чертила мелом на мостовой прямо перед его окном и прыгала, монотонно напевая себе под нос. Негодование мистера Ховарда было так велико, что он тут же вылетел на улицу с криком «А ну, прекрати!», чуть не сбив девочку с ног. Он схватил ее за плечи и хорошенько потряс.
— Я только играла в классы, — заскулила Изабелла, размазывая слезы грязными кулаками.
— Кто тебе разрешил здесь играть? — Он наклонился и носовым платком стер линии, которые она нарисовала мелом. — Маленькая ведьма. Тоже мне придумала, классы, песенки, заклинания. А все выглядит так невинно! У-у, злодейка! — Он размахнулся, чтобы ударить ее, но передумал.
