Пока мы ехали, я внимательно следил за тем, что происходит позади нас, вокруг и на смежных или встречных движущихся тротуарах, но не заметил никаких признаков слежки. Я боялся, что Торск мог по прошествии времени пожалеть, что так легко отпустил меня. Но, похоже, драили все же решил, что благоразумие - залог успеха в делах, и не стал преследовать меня.
Нам осталось обогнуть последний грузовоз, который заслонял площадку "Икара", и все перипетии останутся позади. Мы нашли борандис, нашли Шоуна, и никто из прохожих при виде моей загримированной физиономии не кинулся звать паттхов. Теперь, если "Икар" как следует заправлен горючим, мы снова будем в деле. Сдержанно понадеявшись вслух, что не обнаружим рядом с "Икаром" заправщиков, которые все еще ломают головы, как подключить свой шланг к нашим бакам, мы обогнули стоянку соседнего грузовоза и увидели свой корабль.
Заправщиков там не было. Зато у самого трапа стояли этак десять наджиков, одетых в черно-красные мундиры таможенной службы.
И ждали нас.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Шоун захрипел, как будто его придушили.
- О боже! - просипел он. - Нам конец.
- Тихо, - шикнул на него я, изучая диспозицию и втайне надеясь, что она при внимательном рассмотрении окажется не столь безрадостной, как выглядела на первый взгляд.
Зря надеялся. Сколько ни приглядывайся, а у трапа "Икара" и в самом деле болтались десять наджиков. Эти длинные и тощие, как палки, ребята с волосатыми руками и ногами всегда напоминали мне гигантских тарантулов. Разве что конечностей у них было все-таки по четыре, а не по восемь на нос. И форма на них действительно была, какую носят наджики-таможенники, это мне тоже не примерещилось. И их фасеточные глаза таращились на нас троих сквозь мокрую стену дождя с нескрываемым нетерпением.
С другой стороны, все могло быть и намного хуже. Не застав никого на борту, таможенники, вышедшие на след лакомой добычи, обычно не удосуживаются дождаться капитана, они просто вскрывают люки и проникают внутрь облюбованного корабля. Правда, потом, если от них того потребуют, они приносят свои извинения за нанесенный ущерб. Но после детального изучения диспозиции я понял, почему они все еще стоят под дождем снаружи.
Примерно на половине высоты трапа, расправив плечи и встопорщив перья, стоял Чорт. Словно перисточешуйчатый Горацио на мосту. С пальцев его рук ручьями стекала вода, из чего было ясно, что стоит он так уже давно. А по тому, как решительно креан растопырился, было не менее ясно, что он твердо вознамерился стоять там столько, сколько потребуется.
Обычно подобные препятствия могли задержать таможенников не больше, чем запоры на люках. Но Чорта вряд ли можно было назвать обычным препятствием. Он был креан, а креаны с их мастерством в забортных работах пользовались таким спросом по всей Спирали, о я вполне мог понять, почему наджики не рискнули просто отодвинуть его в сторону и пройти на корабль. Тем более на запертый корабль, вся команда которого разошлась по своим делам.
Вот только на самом-то деле разошлась не вся команда. Я быстренько прикинул, какое преимущество это нам дает. Если мы с Терой и Шоуном спокойненько пройдем мимо корабля, словно мы не имеем к нему никакого Отношения, и если я смогу дозвониться до Иксиля...
Мы не сделали и двух шагов, как все мои планы с грохотом рухнули.
- Вот! - Чорт показал на меня. - Вот капитан корабля. Можете задать ему все свои вопросы.
Я тяжело вздохнул.
- Оставайтесь здесь, - шепнул я Тере и Шоуну.
Послышался шорох, это Тера мягко удержала Шоуна, я же в это время продолжал приближаться к трапу. Наджик, который стоял в центре группы, шагнул мне навстречу, и, приглядевшись, я рассмотрел знаки отличия на его воротничке. Таможенник был в чине гокры, что примерно соответствует нашему старшему лейтенанту. Похоже, таможенный департамент взялся за нас
Гордо хлюпая по лужам, мы сошлись и остановились в нескольких шагах друг от друга.
- Добрый день, гокра, - поприветствовал я его. - Что-то не в порядке?
- Вы капитан "Спящей красавицы"? - спросил он подчеркнуто индифферентным тоном.
- Да, я.
Я испугался было, что Чорт назвал им мое настоящее имя, но тут же успокоился. Если бы креан проговорился, если бы наджики наверняка знали, что за корабль стоит у них в порту, несколькими жалкими таможенниками дело бы не ограничилось. Нас бы встречал армейский батальон и посол паттхов со свитой в придачу, да еще, наверное, и духовой оркестр бы приволокли. Марширующий.
- Возникли какие-нибудь проблемы?
- Отдрайте люк, - приказал наджик, махнув рукой в сторону "Икара". Прикажите члену своей команды посторониться и допустите нас на борт.
- Конечно, - согласился я, не двигаясь с места. - Но, может, вы все-таки скажете, в чем, собственно, дело?
По-моему, сперва он склонялся послать меня куда подальше, но потом, похоже, решил, что иногда соблюдать Торговый кодекс все же не помешает.
- Нам сообщили, что ваш корабль замешан в пере возке контрабанды, ответил офицер.
Пока суд да дело, я успел вымокнуть до нитки. А вот во рту вдруг пересохло.
- В перевозке контрабанды? - кое-как просипел я, надеясь, что таможенник примет мое замешательство за изумление, а не за следствие нечистой совести.
- Да, - подтвердил гокра. - В частности, что у вас на борту находится незарегистрированный груз драгоценных камней.
Теперь уж я вытаращился на него с совершенно неподдельным изумлением.
- Драгоценные камни?! - эхом повторил я. - Бред какой-то. Не возим мы никаких драгоценных камней.
- Пожалуйста, скажите своему креану, чтобы отошел в сторону, - сказал наджик, пропустив мой протест мимо ушей. Его можно было понять: наверное, ему по два раза за день на протяжении всей своей карьеры приходится выслушивать подобные заявления. - Затем открой те люк и дайте нам подняться на борт для досмотра. Мне также необходимо взглянуть на ваше удостоверение личности.
- Конечно, - согласился я.
Дождь заливал мне лицо, я кое-как протер глаза, судорожно пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. История про драгоценные камни была, конечно, полной чепухой, можно набить под завязку пятьдесят кораблей размером с "Икар" дритарианскими опалами, а патгхи и глазом не моргнут. Но если у наджиков есть основания полагать, что беременная ракета, у трапа которой мы мило беседуем под дождем, и есть "Икар", то к чему все эти сказки о контрабанде?
Ответ: оснований у них нет. Они не знают, что перед ними "Икар".
Следовательно, паттхи тут ни при чем, авторство затеи принадлежит исключительно наджикам, а история с самоцветами - или нелепая бюрократическая ошибка, или ужасное совпадение. Когда мы мастерили "Икару" поддельные документы, я нарек его "Спящей красавицей", поскольку думал, что вряд ли кому-нибудь еще в Спирали придет в голову назвать свой корабль в честь забытого русского балета девятнадцатого века. Вот будет смеха сквозь слезы, если окажется, что я не просто зря так думал, а еще и умудрился присвоить название настоящего контрабандистского корабля.
