— Блондинка, — выдохнул Кэнби. — Только что пришла сюда с худощавым мужчиной. В каком они номере?
— Ищи сам, — прокудахтала старуха. — Разве всех упомнишь?
Онемев, Кэнби машинально сунул руку в карман и отсчитал пятьдесят кредитов — половину из имевшейся наличности.
Старуха взяла деньги, скрупулезно их пересчитала и выдала Кэнби пластиковый ключ.
— От всех глазков, — заверила она клиента, протянув вслед за ключом несколько бумажных салфеток. — Только не пачкайте стены или полы, понятно?
Кэнби почувствовал, что его щеки краснеют Он не посещал подобных заведений со времен школы и полового созревания. Качая головой, Кэнби схватил ключ и пошел по коридору второго этажа, шумному, дурно пахнущему, полному мужчин и женщин. Подсматривая в глазки, они визжали и смеялись.
Стиснув зубы, он открыл свободный глазок в первой комнате. Оргия… Сквозь вонь застоявшегося сигаретного дыма, дешевой парфюмерии и пота Кэнби протиснулся к двери номер два. Все глазки там оказались заняты, поэтому он перешел к третьей комнате. Двое мужчин… Четвертую занимали извивавшиеся мускулистые женщины, проделывавшие поистине акробатические трюки. Вернувшись к комнате номер два, Кэнби обнаружил, что она опустела. В комнатах от пятой до десятой не происходило ничего интересного — с нарастающим волнением Кэнби поднялся по узкой лестнице на третий этаж. Ничего. Впрочем, в конце концов Кэнби нашел то, что искал, в пятой комнате четвертого этажа, и с первого взгляда исчезли все надежды на ошибку.
Тенниел стояла на коленях над таинственным господином, делая то, что, как думал Кэнби, она делала лишь для него. Причем с тем же неизменным мастерством!
Окаменев от изумления, Кэнби продолжал тупо стоять на месте после того, как остальные «зрители» перешли к другим глазкам. Он видел, как загадочный незнакомец отсчитал гораздо больше кредитов, чем раньше, а Тенниел лежала и вознаграждала его за чаевые улыбкой. Прежде чем пара оделась и покинула комнату, Кэнби собрался с силами, словно слепой, миновал шумный коридор, лестницу и вышел в вестибюль. Там бросил старухе ключ и стремглав вылетел на улицу за угол дома, где его долго выворачивало наизнанку, пока в желудке не осталось и следа от ужина.
Наконец Кэнби тупо побрел по тротуару к Гранд-Сентрал, где встретил Ольгу Конфрасс таким ледяным молчанием, что та не решилась ни о чем его расспрашивать. В глубокой депрессии вернувшись на верфь, Кэнби с головой погрузился в работу. Спустя несколько дней он уже не вспоминал о поездке домой.
16 мая 2690 г., земное летосчисление Станция Перрин Земля
К шестнадцатому мая все четыре корабля Легиона были готовы к космическим полетам и вооружены. Легионеры, глядя, как быстро тают их средства, чуть ли не в отчаянии ждали первого клиента, переживая самый критический для всех предприятий момент. Не то чтобы работы не хватало. Наемники пользовались во всей Галактике неизменным спросом, поскольку более сотни мелких доминионов — продуктов многочисленных прошлых войн — постоянно образовывались, сливались и снова распадались. Впрочем, как правило, обращались к полудюжине самых известных из всех групп наемников. Недавно сформированные группы, пытающиеся прорваться в бизнес — такие как легионеры, — находили работу лишь тогда, когда все завоевавшие себе имя команды расписывали графики на полгода вперед. Ведь задания, на которые вызывались наемники, никогда не обходились без самых суровых штрафов за неудачи. Люди, использовавшие наемников как некие кулаки, чтобы, фигурально выражаясь, надавать с их помощью другим, естественно, хотели не сомневаться в том, что эти другие уже не смогут отомстить.
В конце июня Кэнби распространил весть, что его легионеры готовы действовать. Именно в этот день он пожертвовал остаток своих сбережений в опустевшую казну Легиона. К тому времени легионеры еще не совсем подготовились, но, понимая положение, решились на ранний старт, прикинув, что если в их услугах возникнет необходимость, то как-нибудь справятся. Впрочем, беспокоиться не стоило. Прошло шесть недель, а Легион по-прежнему — теперь уже с настоящим отчаянием — ждал первого клиента.
Удача пришла почти случайно, когда в одно душное хмурое утро в невзрачный офис Легиона с хозяйским видом вошел человек, почему-то показавшийся Кэнби знакомым. Гость обладал импозантной внешностью и носил подозрительно дорогую, хотя и не столь тщательно подобранную одежду. У него было большое мясистое лицо, волевой подбородок, пронзительные, но дружелюбные глаза, заостренные кверху напомаженные усики и маленький рот с крупными зубами.
— Кто здесь главный? — спросил незнакомец.
— Наверное, я, — осторожно ответил Кэнби, пытаясь вспомнить, где мог видеть этого человека.
— Леон Коупер, — представился гость; подавая Кэнби бросающуюся в глаза визитку. — Я снимаю голодрамы. — Во время разговора он морщил лоб и пристально разглядывал Кэнби, как будто тоже старался вспомнить, не знакомы ли они. — Кстати, я не расслышал вашего имени.
Кэнби улыбнулся и встал.
— Извините, — произнес он. — Меня зовут Кэнби. Гордон Кэнби.
Брови Коупера поползли вверх.
— Бог ты мой, — прошептал он. — Не тот ли Гордон Кэнби, который командовал во время войны Девятнадцатым Звездным Легионом? Вы чертовски на него похожи.
— Пожалуй, этому есть причина, — с усмешкой ответил Кэнби.
— Разрази меня гром! — воскликнул Коупер. — Кэнби, ведь я с тобой летал!
Кэнби щелкнул пальцами.
— Лео Коупер! Лейтенант Лео Коупер. Все верно. Я слышал, что ты ушел в шоу-бизнес. Но, Боже, никогда бы не подумал… — Кэнби указал пальцем на улыбающегося человека перед ним. — Так, значит, это ты снял «Солдата удачи»? Здорово!
— Черт, Кэнби, — небрежно бросил Коупер, — я все делаю здорово.
Кэнби усмехнулся.
— Кто бы спорил.
Коупер оглядел убогий кабинетик и пробежался пальцами по волосам.
— А ты, значит, и есть тот парень с «DH98»? И что вы с ними делаете?
Кэнби ненадолго задумался.
— Ну, в общем-то, — осторожно произнес он, — сдаем.
— По дороге сюда я видел, как один из них летел, — заметил Коупер. — А какой-нибудь еще годится для полетов в космос?
— Все четыре, — не без гордости объявил Кэнби.
— С экипажами?
— Держу пари, со многими ребятами ты знаком лично, Лео.
— Пожалуй, — улыбнулся Коупер. — Тогда все ясно. Значит, говоришь, корабли летают?
— Лучше новых.
Некоторое время Коупер молча улыбался.
