Мой соавтор, этюдист сверхъестественной производительности, обрушил на меня такой творческий жар, что выплавил в нем несметное количество позиций, вытекавших из моего малоудачного этюда. После долгой и тщательной работы наш актив пополнился семью (!) новыми этюдами, составившими целое тематическое семейство. Однако все они были разными и имели право на самостоятельное существование. Вот два из них (177).
Это многоплановый этюд, сочетающий различные фантастические идеи. Белый король уязвим по линии «h», где ему при случае могут дать мат и ладья, и ферзь черных. Поэтому надо сразу действовать активно.
1. d7.
Теперь не пройдет, скажем, 1…Лg6 из-за 2. dcK+! Авторы реализовали уже одно превращение пешки в слабую фигуру.
Черные отступают ферзем так, чтобы грозить матом по линии «h».
1…Фf8 2. hgK! — вторая пешка превращается в коня! В ферзя нельзя из-за мата на h6.
2…Ф : g8 3. d8Ф (препятствуя мату и еще раз отдавая свою проходную) 3… Ф : d8 4. а8Ф! (только ферзь, а не конь из-за 4…Кра7, и белым нет спасения от мата ферзем на h8) 4… Ф:а8 5. Кс4+ Кра7 6. КЬЗ!!
Ключевой ход! Ферзем нельзя брать коня из-за 7. ЛаЗ Х. Приходится брать королем, отрезая выход из угла ферзю.
6… Кр : Ь8 7. ЛаЗ (надо закрываться, чтобы спасти ферзя) 7…Са7 (обидно, но так!) 8. Kb6!
Вот он, тематический ход. Он оставляет черным выбор: чем взять? Пешкой? 8. ЛсЗ, и черным пат. А если слоном? 8. Л : а8 Кр : а8 9. е6 Сс5 10. Ь6! КрЬ8 11. е7 С : е7 12. bc+ Кр : с7 — белым пат.
Итак, «большой джентльменский набор» — превращение двух пешек в коней, замурование ферзя и слона, взаимопат белым и черным. Все это органически слито в этом «симфоническом», как решили авторы, этюде.
Но, оказывается, в появившемся семействе был «гадкий утенок».
Этюд этот не походил на своих собратьев по семейству. Но его механизм все-таки получился из уже знакомого нам положения, хотя суть его в ином. Желание получить «тиски», в которые попадают черные в процессе игры, перенесло нас в середину воображаемой партии. Зато «тиски» получились дважды.
Материальное преимущество черных так велико, что белым впору сдаться.
Однако они бросаются в решающую атаку (178). 1. ФЬ7!!
Ради чего отдается ферзь? Оказывается, лишь ради того, чтобы завлечь слона на h7, чтобы он там заперся и запер бы еще и ладью.
Сейчас грозит взятие ладьи на g8 с матом. Но вместе с тем грозит еще после взятия ферзя слоном и 2. Kg6+ и мат ладьей, или на е8 при взятии коня слоном, или на f1 при взятии коня пешкой «f».
И черные отвечают на жертву ферзя белыми жертвой собственного ферзя, да впридачу еще и коня, для того чтобы привлечь ладью на пятую горизонталь, откуда она не сможет дать мат по линий «f».
1…Ф : d7+ 2. Кр : d7 Ke5+ 3. Л : е5.
Вот теперь можно спокойно забрать белого ферзя.
3. ..С: H7.
Но белые все-таки жертвуют коня, чтобы вскрыть линию «f».
4. Kg6+ fg 5. Ле1! (ошибкой было бы 5. Ле2 Ь1Ф 6. Лт2+ Фf5!, и белые проиграют) 5…Лh8 (у черных нет другой возможности защититься от немедленного мата по линии «f») 6. Лf1+ Kpg8 7. Кре7.
Белые загнали черные фигуры в угол, намертво заперли их на замок. Все стремление черных будет теперь направлено на то, чтобы любой ценой развязаться, сломать уготовленный им запор. К тому же им грозит мат ладьей на f8. 7…С : d6+ 8. Кр : d6.
Теперь еще одно отвлечение, еще одна жертва превращенного ферзя: 8…Ь1Ф 9. Л : b1 Kpf7 (наконец-то!) 10. ЛЬ7+ Кре8 11.
ЛЬ8+— Kpf7 12. Л : h8 Cg8 13. Кр : d5.
Черные освободились от одного замка, а попали под другой.
Они снова заперты. Король должен защищать слона с двух полей — f7 и f8, в одном случае перекрывая слона, а в другом делая его связанным. Оставив черного короля сторожить зажатого в тиски слона, белые должны расправиться с черными проходными пешками (179).
Начинается заключительная фаза борьбы, где от белых требуются выдержка, самообладание и точный расчет!
13…Kpf8+ 14. Крс5!
При неосторожном 14. Kpd4? a4 15. КрсЗ a3! 16. Крс2 а2 17. Kpb2 а6! (очень важный выигрыш темпа) 18. Kpa1 a5 19. Kpb2 a4 20. Kpa1 a3 белые попадают в цугцванг, вынуждены развязать слона и признать ничью. После же расчетливого хода королем на с5 в цугцванг попадут уже не белые, а черные.
14…а6 15. Kpd4 a4 16. КрсЗ a3 17, Крс2 a5!
Ставя перед белыми, казалось бы, пустяковую дилемму. Не все ли равно, куда пойти королем — на с1 или на Ь1? Но на эту оплошность вся надежда черных! При бездумном ходе 18. Kpc1?
а2.19. Kpb2 a4 20. Kpa1 a3 черные снова поставили бы белых в цугцванг, разбивая «узел» на королевском фланге.
18. Kpb1! a2+ 19. Kpa1 (но никак не на Ь2, тогда белые попадут в цугцванг) 19…a4 20. Kpb2 а3+ 21. Kpal Kpf7 22. Кр : а2 Kpf8+ 23. Кр : a3 Kpf7.
Как беспомощны, однако, черные! Они скованы защитой слона, и белые спокойно могут подойти своим королем для решающего штурма позиции.
24. Kpb4 Kpf8 25. Крс5 Kpf7 26. Kpd6 Kpf8 27. Kpd7 и выигрывают, например: 27…Kpf7 28. ЛЬ1 Kpf8 29. ЛИ+ Cf7 30. Л12 Kpg8 31. Кре7 Cd5 32. Лf8+ Kph7 33. Лс8 Се6 34. Kpf8 Cd5 35. Лс7.
Так сложились творческие усилия «жрецов Каиссы» за «волшебной доской палисандрового дерева». Любопытно, что у Погосянца этот этюд получил порядковый номер 1000-й, а у меня 50-й.
Однако на этом не кончается творческая эпопея с замурованием черного ферзя со слоном. Быть может, молодым составителям шахматных этюдов и любителям шахматной композиции будет интересно, к каким выводам пришел я в результате более чем полувекового опыта в этом жанре. «Творческая работа над этюдной темой никогда не кончается!» Сколько бы я не обращался к уже созданным прежде этюдам, порой десятилетия спустя, очень часто я обнаруживал новые возможности для более полного художественного воплощения замысла.
Пожалуй, уместно будет высказать в этой связи некоторые суждения о проблеме «предшественников». Прежде всего оговорюсь, что коогда предшестренник другого автора служит .отправной позицией для улучшения и углубления, то совершенно необходима ссылка на первоисточник: скажем, «по такому-то» или произведение такого-то «переработано таким-то», исправлено «таким-то» (как это делал тот же Шерон!). Но если речь идет о схожей идее в малоизвестном этюде, то при оценке художественности произведения, на мой взгляд, неправомерен «примат новизны», который уместен в изобретательском деле, но не в искусстве.
Оценка прежде всего по новизне едва ли отвечает требованию развития художественности этюда, и сплошь и рядом может быть установлена лишь с помощью столь же полных, как и редких, коллекций этюдов, недоступных рядовому композитору. Обращаясь к литературе и искусству, можно заметить, что при их оценке не должна превалировать новизна! Ведь с таких позиций придется отбросить все произведения о любви как в прозе, так и в поэзии. Было уже использовано! Надо ли говорить, что такой порочный подход питает стремления к «авангардизму» и прочим течениям, где главным считается «неважно что и как, но лишь бы не так, как раньше!» Возвращаясь к шахматам, хотел бы, чтобы в нашем уголке «шахматной поэзии» первостепенным была бы.
