— Да-да. Всё было именно так! — утвердительно качнула головой Мэгги.
— Через несколько мгновений радужные круги искривились и неподвижно зависли над горизонтом. Мне даже показалось, что местами они разорвались и стали закручиваться жгутом. Потом с возрастающей скоростью они стали сходиться в закрытую горами точку. Напоследок полыхнуло багровое зарево, и всё!..
Выслушав с вниманием немногословный рассказ Хейвица, Мелвин перевел взгляд на девушку.
— Еще был гром… отдаленный, чуть слышный. — Мэгги волновалась и оттого всё тесней прижималась к плечу своего друга. — А в конце вроде как порыв ветра пронесся над нами. Земля качнулась… — Она ненадолго задумалась. — Вот, пожалуй всё, что я могу добавить.
— Скажите, а может, кто из вас видел столб, конус или уходящий к небу луч? Не спешите. Можете посоветоваться или даже подправить друг друга.
— Не знаем, — после недолгих переговоров сказал Кристин. — Всё произошло быстро, а главное, неожиданно. Беседка, в которой мы сидели, увита плющом. Мэгги хоть и говорит, что видела темную, разделяющую небо полоску, но не уверена. Да и я не могу сказать. Запомнились только отдельные моменты. Я, например, подумал, что зажглось полярное сияние. Зимой здесь такое бывает. Правда, не припомню таких красочных тонов, да и не сезон еще…
— Я тоже ничего подобного раньше не встречала! — подхватила Мэгги. — В самом деле было очень красиво. Блики перемещались, меняли окраску, гасли и вспыхивали снова. Совсем как в северном сиянии. Но мне показалось, что они были отражением чего-то, происходящего на земле. После того как зарево погасло, над горами осталось слабое свечение. И даже не над самими горами. Полоска света повторяла контуры гряды. Потом и она пропала…
Ничего большего от них добиться не удалось. Попрощавшись, Мелвин проводил пару до выхода и вернулся в кабинет.
Итак, начало положено. Получив первые свидетельские показания, он наконец-то нащупал под ногами островок твердой почвы и от этого успокоился. Туман рассеивался. Постепенно вырисовывалась та самая основа, которой в дальнейшем надлежало стать несущим стержнем дела. Он еще раз перечитал записи и задумался. Показания во многом расходились. Наблюдения пьянчужки и молодых люлей большей частью не совпадали, что в известной мере ставило их под сомнение.
С другой стороны, они дополняли друг друга, создавали единую, более или менее целостную картину. Дело оставалось за малым. Надо заставить себя поверить в то, что при других обстоятельствах показалось бы несусветнейшей чушью. Прочь все запреты! Для успешного распутывания клубка надо с этой же минуты выработать правило — не поддаваться страхам и суевериям, что бы ни случилось. Пусть остается всё: и крест, и протонит, и гравитационная бомба. И даже призраки… Пусть! Теперь он не боится ухмылок тупоголовых обскурантов. Пусть смеются!.. Он же будет работать с тем материалом, который есть — без отсева и разбора. Другого выбора нет и быть не может. Даже если сам сатана восстанет из преисподней и пожелает дать показания, он не дрогнет, не отступит, а сделает так, как обязывает долг, как предписывает инструкция…
Погода налаживалась. Облака отступили к возвышающейся на горизонте кромке отмытых до блеска гор. Солнце незаметно подобралось к зениту. Вспомнив, что впереди еще много дел, Мелвин заторопился и, настраиваясь на встречу с экспертами, распрощался с Портером.
24
Инспектора ждали у Блэкфорда. Профессор и Ланке устремились ему навстречу и после бурных приветствий засыпали словами благодарности за спасение Джесси.
Сама виновница ночного происшествия, укрытая пледом, сидела в кресле у распахнутого окна с чашкой горячего чая в руках.
— Как дела, Джесси? — нарочито бодрым тоном спросил Мелвин после того, как освободился от объятий коллег.
— Кажется, прихожу в себя, — чуть слышно проговорила она.
— Вам нездоровится?
— Немного кружится голова и слабость…
— Это пройдет. Главное, вы целы и находитесь в кругу друзей.
— Мне уже всё рассказали. Утром заходил господин Портер. Он сообщил подробности. Я вам так благодарна, Мелвин!.. — Она посмотрела долгим признательным взглядом.
— Пустое! — отмахнулся Мелвин. В глазах Джесси он прочел нечто такое, отчего ночная схватка стала казаться мелким, не стоящим внимания эпизодом. — Прошу вас, не надо об этом! Единственное, чего я по-настоящему заслуживаю, — это хорошей трёпки. Шутка ли, допустить такое!..
— Не хотите ли чаю, инспектор? — деликатно прервал его Блэкфорд.
— Не откажусь. А заодно обсудим наши дела. Наверное, у вас появились новые мысли? У меня тоже кое-что есть. — И он положил на стол листы с показаниями свидетелей.
— Что это? — заинтересованно спросил Ланке.
— Свидетельства тех, кто видел вспышку.
— И что же? — насторожился Блэкфорд.
— Один из них сообщает, будто видел уходящий в небо черный луч. А это как раз напоминает верхнюю ветвь креста, описанного Гартнером.
— Оч-чень интересно! — сказал профессор и, откинувшись на спинку стула, задумался.
Мелвин попросил Джесси рассказать, как она оказалась в руках злоумышленников.
— Мне так трудно об этом говорить! — Она вспыхнула и страдальчески наморщила лоб. — И я одна… одна во всем виновата! Больше никто. А вы тем более! Из-за моего легкомыслия пострадали люди, а ваша жизнь подверглась опасности. И больше всего я корю себя за то, что меня застали врасплох… После того как мы расстались, я заперла дверь и стала готовиться ко сну. Но тут постучали, и чей-то голос известил, что полиция проводит досмотр. Я почему-то решила, что это делается с вашего ведома. Дверь открыла без колебаний. А потом — железная рука схватила за плечо… сдавила горло… И сплошная пустота. Ни проблесков, ни воспоминаний…
— Хорошо! — мягко остановил ее Мелвин. — Успокойтесь и не думайте об этом. В принципе, картина ясна. Сначала вас усыпили с помощью маски, а уже потом ввели препарат. Дверь заперли изнутри так, чтобы до утра не было шума, вылезли через окно и укатили на поджидавшей машине.
— Это ужасно! Не могу представить, что было бы, если…
— Не надо, Джесси! Не волнуйтесь. Поберегите нервы.
— А это правда, что вы уже установили личности похитителей? — спросил Ланке.
— Да, в этой акции участвовал один известный мне человек, — неопределенно ответил Мелвин. Ему не хотелось заострять внимание на уголовной стороне дела.
— Вы не хотите открывать карты?! — обиженно засопел Ланке.
— Чуть позже мы вернемся к этому вопросу. А сейчас я хотел бы попросить всех высказаться более определенно. Профессор, не возражаете, если на этот раз начнем с вас?
