Лицо Марджори Глик явилось бледным лунообразным кругом с черными провалами глаз. Она увидела Бена и Джимми, рот ее исказился в ужасном злобном рычании. Уходящие отсветы дня замерцали на ее клыках.
Она сбросила ноги со стола, один тапочек свалился и лег подошвой вверх.
- Сиди на месте, - велел ей Джимми. - Не двигайся.
В ответ снова прозвучало собачье рычание. Она соскользнула со стола, качнулась и пошла к ним. Бен поймал себя на том, что смотрит в эти сквозные глаза, и с трудом оторвал свой взгляд от них. Это были черные галактики, обрамленные красным. В этих омутах удобно тонуть.
- Не смотрите ей в глаза, - сказал он Джимми.
Они отступали от нее и позволили прижать себя к двери, ведущей в прихожую.
- Попробуйте крест, Бен.
Бен почти забыл о кресте. Он поднял его - и крест сверкнул новым сиянием, от которого пришлось зажмуриться. Миссис Глик издала шипящий звук отчаяния и рывком закрыла лицо руками. Черты ее, казалось, извивались, как гнездо змей. Шатаясь, она отступила назад.
- Есть! - закричал Джимми.
Бен наступал, держа крест перед собой. Она выбросила скрюченную руку, пытаясь схватить его. Бен увернулся и снова замахнулся крестом. Вибрирующий вопль вырвался из ее горла.
Для Бена все окрасилось в зловещие цвета дурного сна. Ему предстояли еще худшие ужасы, но это наступление на Марджори Глик всегда оставалось кошмаром его дней и ночей.
Она отступала неохотно, взгляд ее метался между ненавистным крестом и шеей Бена - справа от подбородка. Она издавала шипение, глухо клокочущие звуки, что-то в ее движениях напоминало гигантское отвратительное насекомое. Бен отчетливо понимал: не будь у него креста, она бы рассекла ему горло и упилась его кровью. Она купалась бы в крови.
Джимми обходил ее слева. Она его не видела. Ее глаза были устремлены только на Бена - полные ненависти... и страха.
Джимми обошел ее с другой стороны и, когда она метнулась было за стол, с криком схватил ее двумя руками за шею.
Она издала высокий свистящий звук. Бен видел, как ногти Джимми содрали кожу на ее плече - и ничего не потекло оттуда; разрез походил на безгубый рот. А затем - он не поверил глазам - она швырнула Джимми через всю комнату. Джимми тяжело рухнул в углу, сбив переносной телевизор Мори Грина.
Марджори метнулась туда как молния. Перед Беном только мелькнуло видение, как она прыгает на Джимми, вцепляется в его воротник, а потом поворот головы, открытые челюсти...
Джимми Коди закричал - высокий отчаянный вопль проклятого навеки.
Бен бросился туда, споткнулся и чуть не упал на осколки кинескопа. Он слышал ее шелестящее, как солома, дыхание и еще - тошнотворное чмоканье сосущих губ.
Он схватил ее за воротник домашнего халатика и дернул вверх, забыв на минуту о кресте. Она обернулась с пугающей быстротой. Ее глаза были расширены и сверкали, на губах и подбородке чернела кровь.
Ее дыхание было неописуемо зловонным дыханием могилы. Как в замедленной съемке он видел язык, облизывающий губы.
Он поднял крест как раз тогда, когда она притянула его к себе бессильного, как тряпка, в ее железных руках. Закругленный конец шпателя ткнул ее в подбородок и прошел дальше, не встретив сопротивления. Бена ослепила вспышка не-света, произошедшая не перед глазами, а как бы за ними. Повеяло жарким запахом паленой плоти. На этот раз ее крик был воплем агонии. Бен скорее почувствовал, чем увидел, как она дернулась назад, споткнулась о телевизор и рухнула на пол, выбросив белую руку. Потом снова вскочила, подвижная, как волчица, сузившиеся от боли глаза все еще были переполнены бешеным голодом. Плоть на ее нижней челюсти почернела и дымилась. Она рычала.
- Ну, ты, - выдохнул он, - подходи, подходи...
Он снова протянул вперед крест и загнал ее в угол.
И вдруг она издала высокий режущий смешок, заставивший его содрогнуться. Как будто провели вилкой по фарфору.
- Все-таки я смеюсь. Все-таки вас стало меньше.
Ее тело удлинилось и сделалось прозрачным. Только что она стояла здесь и смеялась над ним - и вот белое сияние уличных ламп освещает уже пустые стены, и осталось только покалывание на кончиках нервов.
Она исчезла.
Как будто дымом просочилась в поры стен.
А Джимми кричал.
Он обернулся, но Джимми уже был на ногах и зажимал рукой шею. Пальцы блестели красным.
- Она укусила меня! Господи Иисусе, она меня укусила! Бен попытался обнять его, но Джимми отскочил в сторону. Глаза его бешено вращались.
- Не трогай меня. Я нечист.
- Джимми...
- Дай мне мой чемоданчик. Боже, Бен, я чувствую, как это во мне действует. Ради Христа, дай мне мой чемоданчик!
Чемоданчик лежал в углу. Джимми выхватил его у Бена, быстро положил на стол и открыл. Лицо Джимми, смертельно бледное, блестело от пота. Кровь толчками вытекала из рваной раны на шее. Он сел на стол и принялся судорожно рыться в чемоданчике, со свистом дыша через открытый рот.
- Она меня укусила, - бормотал он. - Ее рот... Боже, ее мерзкий грязный рот...
Он вытащил бутылку дезинфицирующего раствора, швырнул пробку на пол. Опершись на одну руку, запрокинул голову и вылил всю бутылку себе на шею, смывая кровь. Он вскрикнул раз, другой, но бутылка не дрожала в его руках.
- Джимми, чем я могу?..
- Минуту, - пробормотал Джимми. - Подожди. Так лучше, я думаю. Подожди.
Он отшвырнул бутылку, достал ампулу и шприц. Теперь его руки дрожали так, что пришлось дважды втыкать иглу в мембрану. Наконец он наполнил шприц и протрянул его Бену.
- Тетанус. Сделай мне инъекцию. Сюда, - он закатил рукав.
- Джимми, это тебя прикончит.
- Нет. Не прикончит. Давай.
Бен взял шприц и вопросительно взглянул Джимми в глаза. Джимми кивнул. Бен воткнул иглу.
Тело Джимми напряглось, как стальная пружина. Он превратился в скульптуру агонии с рельефно обозначенными мышцами и сухожилиями. Понемногу напряжение спало. Началась дрожь реакции, слезы на лице смешались с потом.
- Положи меня на крест, - попросил Джимми. - Я все еще нечист после нее, он... он мне поможет.
- Ты думаешь?
- Я уверен. Когда ты шел за ней, я видел его и... помоги мне Бог, мне захотелось идти за тобой.
Бен положил крест ему на шею. Ничего не случилось. Свечение креста если оно было - исчезло полностью. Бен убрал крест.
- О'кей, - сказал Джимми. - Пожалуй, больше ничего не сделаешь.
Он снова порылся в чемоданчике, достал две таблетки и разжевал их.
- Допинг, - пояснил он, - великое изобретение. Скажи спасибо, что я недавно побывал в уборной. Ты можешь перевязать мне шею?
- Пожалуй.
Пока Бен перевязывал, Джимми говорил, не умолкая:
- Пару минут я думал, что сойду с ума. Буквально, клинически... Ее губы... она меня кусает... - он сглотнул. - А когда она это делала, мне нравилось, Бен. Вот в чем вся дьявольщина. Ты можешь этому поверить? Если бы ты ее не оттащил, я бы... я бы мог позволить ей...
