— Раз уж ты заявляешь, тогда можно и поверить.
Маленький, но очень боеспособный отряд двинулся на северо-восток, туда, куда уходила старая, полуразвалившаяся бетонка.
— Знаешь, что мне интересно, — заметил Григорий, — почему растения подверглись воздействию пси-поля, а дрога нет?
— Откуда ты знаешь, что бетонное полотно не ощутило на себе воздействия поля? Может быть, ты его просто не видишь, но оно есть?
— Возможно и так. Думаю, если пройти немного дальше, можно будет увидеть некоторые эффекты.
Но с дорогой ничего не происходило. Ни через километр, ни через пять. Старая, раздолбанная, со следами запустения и заброшенности бетонка.
Кондратьев шел слева по направлению движения, чуть впереди, Григорий справа, отставая от товарища на пару шагов. Несмотря на кажущееся спокойствие и благополучие, Михаил не терял бдительности и то и дело водил стволом своего устрашающего автомата по придорожным зарослям. Григорий пару раз прибегал к паранормальному сканированию, но ничего нового не увидел. Радовало лишь отсутствие агрессивных форм разумной жизни, однако рассмотреть слепое пятно на своем внутреннем радаре так и не удалось.
— Как это меня бесит, — вдруг завелся Мезенцев. — Мы уже не так далеко, и незнаем, что перед нами.
— Ты про пятно? — флегматично заметил Михаил.
— Да, про него. Не могу определить, что это. Совсем ничего не вижу.
— Пятно аморфное?
— В смысле? — не понял Мезенцев.
— Форма пятна какая? Круг, квадрат, клякса? — уточнил Кондратьев.
— А, ты про это… Очень близкая к кругу.
— Что значит, очень близкая? Договаривай.
Мезенцев устало вздохнул. Иногда Кондратьев был невыносим.
— Это значит, что она похожа на круг, но не совсем круг. При ближайшем рассмотрении видно, что окружность словно бы рукой рисовали. Где-то радиус чуть больше, где-то чуть меньше.
— Но линия контура гладкая? Не ломанная?
— Конечно гладка. А что?
Только теперь Григорий понял, что в голове у командира появились какие-то определенные мысли.
— У тебя есть идеи, что это может быть? — спросил Мезенцев, надеясь, что Михаил знает ответ на этот вопрос.
Кондратьев естественно ничего не знал, но сделал предположение:
— Мне отчего-то думается, что это своеобразная защитная система.
— Что? — не поверил своим ушам Григорий. — Защитная система? Типа ментально щита?
— Ну, тебе наверняка лучше знать, как это назвать. Может быть, щит, может быть, еще что-то наподобие щита. Одним словом, система работает и позволяет укрыть нечто в ментальном плане.
— Но от кого? — не унимался Григорий. — Для того чтобы создать подобный тип защиты, нужно быть не просто уверенным в том, что на объект возможно нападение с применим ментальных и психофизических средств, нужно знать, что такие нападения уже случались, знать механизмы…эм… атакующих систем, их типы, всю подноготную. Защита всегда отстает от нападения. Сначала изобретается оружие, потом броня, ведь так? Тебе это должно быть известно лучше, чем мне. Но ментальная атака ли, разведка, как в нашем случае, это не ракета, не атомная бомба, не танк. О подобных методах ничего не известно наверняка. Наука вообще отрицает сам факт телепатии, ментального сканирования и всего спектра моих возможностей. Так о какой защите может идти речь?
Кондратьев улыбнулся, покачал головой.
— Тебе б в Госдуме выступать или на митингах. Оратор из тебя, надо заметить, превосходный. Стадионы собирать сможешь. Но молоть языком и думать головой — разные вещи…
— Обидеть хочешь? — насупился Мезенцев.
— Ни боже мой. Просто ты сам себе противоречишь. Мысли логически и поймешь, что в моей версии есть разумное зерно. На неком объекте случился катаклизм техногенного характера, в результате которого на окружающую среду в радиусе нескольких десятков километров было оказано мощное психо-энергетическое воздействие. Из этого практически напрямую следует, что на объекте могли изучаться вопросы, связанные с разработкой, испытанием, исследованием нетрадиционных видов вооружений, основанных на пси-технологиях. Если подробные исследования велись здесь, то ответственные за них наверняка знали или предполагали наличие параллельных исследований в этой же области со стороны конкурентов, вот и перестраховались, поставив защиту.
— И все равно, это выглядит невероятным.
— А что за последние дни у нас было обычного? — парировал Кондратьев. — Само твое существование уже факт антинаучный. Я все пытаюсь тебя научить не мыслить в рамках стереотипов. Забудь, что ты простой обыватель, представитель великого и ужасного офисного планктона, один из многих. Ты — уникум. Ты уже посвящен в большие тайны и игры злых и властолюбивых дядь и теть. Выкинь из головы прямолинейность, расширь свое сознание. Мне кажется уже пора понять, что мир вокруг тебя куда как разнообразней и богаче, чем ты до сих пор считал.
Григорий обалдело уставился на своего командира. Конечно, Михаил любил побыть философом, но эта его ипостась всегда настораживала Мезенцева. Суперсолдат был куда привычней и понятней в своем естественном состоянии, и всегда настораживал, когда пытался казаться кем-то другим.
— Что ты имел ввиду, говоря про дядь и теть? — спросил Григорий отнюдь не то, что хотел спросить.
— А, долгая история, — махнул рукой Михаил.
— Мы ж не торопимся, и мне интересно, если, конечно, это не секрет.
— Вообще-то секрет. За эту информацию могут убить, причем не только наши, но и забугорные граждане.
— Ты перешел дорогу ЦРУ?
Михаил стрельнул глазами в сторону Григория, но ничего подозрительного не заметил.
— Давай не будем копаться в политическом дерьме. Какая разница, кому я перешел дорогу. Я сделал это не по своей воле, но я бы сделал это снова и снова. И, вообще, меньше знаешь — крепче спишь и, что самое главное, дольше живешь.
Григорий вынужден был прекратить расспросы. И все же непонятное слепое пятно впереди его тревожило. Стоило раскинуть мозгами и подумать о том, что ждет их впереди. Версию Кондратьева он не стал отметать с порога, но и рассматривать как основную тоже не собирался. Ментальный щит? Глупости какие. Что можно прикрывать щитом, радиусом всего-то метров пятьсот? Нет, конечно, какие-то здания вполне возможно построить на такой в общем-то не маленькой площади, но тогда как-то это все не вяжется с масштабами произошедшего. С какой стороны не подойди — всюду загадки и нестыковки. Последние очень раздражали, и приходилось применять усилия, чтобы не сорваться.
Дорога тем временем слегка повернула, правда выглядеть от этого лучше не стала. Все те же обшарпанные бетонные плиты, бесконечной вереницей тянущиеся друг за дружкой. До границы слепого пятна оставался километр, и стоило многократно усилить бдительность во избежание неприятных сюрпризов. Суровая местность вкупе с непонятным катаклизмом настолько приучили ребят к тому, что сюрпризы могут быть только неприятными, что они совершенно не ожидали обратного. И когда Григорий, в очередной раз своим пси-локатором проверив местность на предмет живых, разумных и непременно агрессивных существ, обнаружил ментально-энергетический отпечаток, характерный для находящегося в сознании, здорового и при этом запуганного человека, он не знал что и делать.
