– Мэм, у нас осталось только три курьерских корабля, – напомнил ей Монтегью.
– Я знаю. Пошлите их к Майнету, Ельцину и Цукерману –там должны узнать все как можно быстрее. В остальные пункты пошлите эсминцы. – Она фыркнула, увидев сомнение во взгляде Монтегью. – Нам они не понадобятся, Адам! Самое большее, на что мы способны, это пикетировать внешнюю часть системы и приглядывать, что тут творится. Сражаться с ними нам уж точно не по силам.
– Да, мэм, – неохотно кивнул Монтегью; он знал, что она права.
– А тем временем пусть мне организуют конференц-связь между капитанами всех кораблей. Я подключусь через десять минут с флагманского мостика.
– Есть, мэм.
Она отключила связь как раз в тот момент, когда в каюту вошла старший стюард Льюис. Льюис уже надела «вторую кожу», а адмиральский костюм висел у нее на плече. Шлем Майнер она держала в руке. Лицо у нее было мрачное, и Майнер постаралась улыбнуться, забирая скафандр.
Это потребовало очень много сил.
* * *
– Двадцатая оперативная группа прямо сейчас должна нанести удар по Майнету, гражданин комиссар, – заметила гражданка вице-адмирал МакКвин.
– Правда? – Фонтейн сверился с часами на переборке флагманского мостика, изобразив легкое замешательство. Слишком уж некомпетентным выглядеть не годилось, а учесть влияние скорости в обычном пространстве на сжатие времени было несложно. – А мы, гражданка адмирал?
– Еще пятнадцать минут, – ответила МакКвин и осмотрела флагманскую палубу.
Офицеры штаба работали, завершая последние проверки. Она холодно улыбнулась, и ее зеленые глаза вспыхнули. Монти были лучше ее людей – ей не нравилось это признавать, но зачем врать себе самой? – однако положение начинало изменяться. Их технологическое превосходство пока было недостижимым, но монти не были пятиметровыми гигантами. Многое из того, что случилось с Народным Флотом Хевена, объяснялось более простыми причинами. Попросту говоря, у мантикорцев не только оборудование было лучше, но и обучены они были куда лучше и более уверены в себе.
Ну что ж, их поддерживала пятисотлетняя история выигранных войн. И хотя при типах вроде Фонтейна говорить этого не следовало, их система образования была лучше, и поэтому их исследовательские учреждения превосходили хевенитские. Но Флот Хевена быстро учился, и офицерам МакКвин сейчас предстоял очередной урок в единственной по-настоящему важной школе. Если разведка не ошиблась, у них хватит огневой мощи, чтобы уничтожить отряд монти в Майнете, что бы противник ни делал. С каждым боем Хевен все лучше узнавал тактику и методы монти и приобретал все больше опыта и уверенности в себе.
– Вы ждете сопротивления, гражданка адмирал? – спросил Фонтейн.
– Это зависит от того, насколько глуп их командующий, гражданин комиссар. – Хоть убей, МакКвин не собиралась называть его «сэр». – Благодаря сети датчиков у него будет первоначальное преимущество. Разведка, как я понимаю, считает, что выяснила, как они передают тактические данные о нас в реальном времени. Но пока мы не создадим соответствующей системы, мы не сможем обходиться с ними так же.
Фонтейн нахмурился, но МакКвин не обеспокоилась. То, что она сказала, вполне очевидно и, строго говоря, не является критикой руководства, и если Фонтейн доложит о ее словах, то руководство может и зашевелиться. Пусть поищут способ догнать монти по технологии. Их новая система коммуникаций технически безукоризненна – если разведка все поняла правильно. У МакКвин появилась пара идей насчет того, как справиться с неспособностью хевенитских исследователей воспроизвести достижение монти. Солнечная Лига запретила экспорт технологий и военных материалов обеим сторонам в этой войне, но человечество искало способ коммуникации быстрее скорости света больше двух тысяч лет. Если Хевен намекнет Лиге, как монти это делают, то вскоре какой-нибудь жадный ублюдок из флота Лиги будет просто счастлив поделиться с Хевеном приборами, произведенными на основе этой информации. В конце концов, подумала она цинично, эмбарго существует для того, чтобы нарушать его – за хорошую цену.
– Но пока что, – продолжила она, – это не имеет значения. Я не планирую ничего сложного, гражданин комиссар, а у них не хватит огневой мощи, чтобы помешать нам. Если они захотят сражаться, мы сделаем из них фарш, а если уйдут, мы займем систему и посмеемся над ними.
Ее сотрудники возбужденно загудели, и она оскалилась, оглянувшись на Фонтейна. Пусть у нее есть личные планы, но отомстить ей хотелось не меньше, чем остальным соотечественникам. Слишком часто монти заставляли их выглядеть идиотами – пора бы Народному Флоту Хевена отыграться. И чтобы хотеть этого, им не нужны никакие чертовы «граждане комиссары».
* * *
– Все подтверждается, сэр. Шестнадцать супердредноутов, семь линейных крейсеров и тридцать два легких корабля.
Вице-адмирал Стэнтон поморщился, слушая, как начальник оперотдела докладывает о силах противника. На флагманской палубе «Величественного» было очень тихо. В голосфере на Эверест надвигались красные огоньки – казалось, они даже мигают угрожающе. Они вышли из гиперпространства на самой гипергранице, в 20,7 световых минут от центрального светила, и мчались вперед таким курсом, чтобы планета оказалась между ними и звездой.
И нам их не остановить, подумал он.
– Последние данные слежения, сэр. – Капитан Траскот, начальник его штаба, передал Стэнтону планшет.
Адмирал поморщился, читая сообщение. При нынешнем курсе им осталось три часа – если считать, что они сохранят прежнее ускорение. Конечно, без дальнейших маневров они промчатся мимо Эвереста на 44600 километрах в секунду, а наверняка их основная цель – планета. По крайней мере, это единственный объект во всей системе, за который он обязан сражаться, – если вообще примет решение сражаться. Противник наверняка это знает, так что, скорее всего, на полпути они повернут.
Он глубоко вздохнул и отошел от голосферы. Пока что враг находится в двухстах пятидесяти миллионах километров от планеты, а это значит, что он даже не видит корабли Стэнтона. Но ситуация изменится, как только боевая группа включит двигатели. Гравитационная эмиссия распространяется быстрее скорости света, и если он не снизит мощность двигателей до уровня, который способна скрыть система маскировки, враг сможет следить за ним постоянно – как сейчас «Величественный» следит за хевами через сеть датчиков. Они не смогут определить, что у него за корабли, пока не подойдут ближе, но они будут точно знать, где эти корабли находятся.
Плохо, подумал он. Совсем плохо. Мантикорские ракеты по крайней мере на тридцать процентов эффективнее хевенитских, да и РЭП note 6 и активная оборона у Стэнтона лучше, хоть и не настолько. Но самый крупный его корабль – всего лишь дредноут, и дредноутов у него ровно четыре, а у хевенитов – шестнадцать супердредноутов. При таком соотношении даже ракетная перестрелка – чистое самоубийство, а если он попытается защитить Эверест, то они прижмут его и подойдут на расстояние действия энергетического оружия. После чего вся его боевая группа продержится максимум минут двадцать. Он успеет нанести хевам какие-то повреждения, прежде чем погибнет сам, но потеря его кораблей повредит Альянсу куда больше, чем все, что он успеет сделать хевам, а Эверест выиграет лишь полчаса.
